СУРОВЦЕВА ВАЛЕНТИНА АЛЕКСАНДРОВНАРодилась 29 июня 1922 года в деревне Нижняя Волманга Опаринского района Кировской области. Закончила 7 классов. Работала заведующей сельским магазином, потом секретарем – кассиром в Моломской МТС, секретарем комсомольской организации. 3 мая 1941 была командирована в город Киров на курсы комсомольских работников. 22 июня началась война, курсы закрыли, а 24 августа ей пришла повестка. Окончила вторые радиокурсы в городе Свердловске и в декабре 1941 была направлена на Брянский фронт. Работала старшим экспедитором роты подвижных средств связи 65-го отдельного полка связи.
Полк был сформирован 1 июля 1941 года в Москве, в Волочаевских казармах. Вскоре он был направлен на Брянский фронт и дислоцирован недалеко от Брянска, вблизи станции Белые Берега. Отсюда полк стал обеспечивать связью штаб Брянского фронта, которым командовал в то время генерал-лейтенант А.И. Еременко. В составе полка были телеграфно-телефонный батальон, радиорота, кабельно-телеграфная рота, рота подвижных средств связи (мотоциклы, лошади), автовзвод и другие подразделения. Позже полку была придана отдельная 1365-я радиорота.
Полк принимал участие в обороне и освобождении Брянска. В его боевую задачу входило обеспечение радио-, телеграфной и телефонной связью командования и штаба Брянского фронта с действующими армиями и Ставкой Верховного Главнокомандования.
В начале октября 1941 года немцы захватили Орел и перерезали дорогу Брянск—Орел. Тяжкое, очень тяжкое то было время. Незаживающей, саднящей раной остались те дни в сердцах и памяти ветеранов, участников тех событий. «Самый трагичный эпизод, — вспоминает бывшая радистка М.И. Резникова, боевая подруга Валентины Александровны,— окружение в Брянском лесу. Немецкие танки внезапно появились около КП штаба фронта. Это было как раз во время обеда. Наши радиостанции были оголены, на многих не было водителей. Те из них, которые были подальше от КП, смогли выехать, а мы остались в окружении. Передав сообщение об обстановке и свернув свою РАФ, мы отступили в глубину леса, спрятались в нем. Было уже холодно, запасы питания кончились, ели желуди, траву. Хорошо, что здесь оказался шофер из телеграфно-телефонного батальона, который под обстрелом вывел нас.
В те тревожные дни полк срочно передислоцируется через Брянские леса под Белев; через двое суток на станции Арсеньево полк погрузился в эшелон, доставивший его в Касторное. Там полк находился несколько дней, а затем вновь был переброшен сначала в Лебедянь, а позже — в Елец, где он пробыл до начала декабря 1941 года. В связи с захватом гитлеровцами Ельца полк перебазировался на восток: одна его часть в Мичуринск, а другая — в Тамбов. Все это время полк обеспечивал устойчивой связью командование Брянского фронта путем выброски оперативных групп и узлов связи. В конце декабря 1941 года полк вместе со штабом фронта возвратился в Елец, где и находился до весны 1942 года. Основная его часть в то время стояла в лесу под Ельцом.
Позже, в ходе наступления наших войск и их продвижения на запад, полк некоторое время располагался в деревне Дубики восточнее Ефремова, а затем западнее — в деревне Круглое на реке Красивая Меча. Значительное время полк находился в городе Плавске, обеспечивая связью, как и до этого, штаб Брянского фронта. После освобождения нашими войсками Орла в августе 1943 года полк стал продвигаться на запад — через разрушенную Жиздру, сначала в Бытошь, Жуковку, затем в Почеп и, наконец, Унечу. Ко времени прекращения существования Брянского фронта полк находился в Бежице, из которой в октябре 1943 года был направлен в Торопец, а оттуда — под Великие Луки в деревню Красная Роза Куньинского района. Здесь на него была возложена боевая задача: обеспечивать связью командование и штаб вновь созданного 2-го Прибалтийского фронта.
22 февраля 1944 года в лесу между деревнями Лесино и Зелевичи Пустошковского района Калининской области 65-у отдельному полку связи было вручено боевое знамя как символ воинской чести, доблести и славы, как напоминание каждому из бойцов и командиров части об их священном долге преданно служить Советской Родине, защищать ее мужественно и умело, отстаивать от врага каждую пядь родной земли, не щадя своей крови и самой жизни. Вручал знамя от имени Президиума Верховного Совета СССР начальник связи фронта генерал-майор войск связи П.К. Панин. Принимал его командир полка полковник И. Ф. Котельный. Под этим боевым знаменем полк прошел боевой путь по полям Калининской области, Латвии и Литвы. Под этим знаменем полк торжественно встретил День Победы над фашистской Германией 9 мая 1945 года в городе Мажейкяй Литовской ССР. Под этим знаменем полк проводил в июле 1945 года первые группы демобилизованных бойцов.
Важным событием в жизни полка на заключительном этапе его боевого пути в Прибалтике было непосредственное участие в приеме капитуляции курляндской группы немецко-фашистских войск, зажатой между Тукумсом и Либавой. Полк был укомплектован опытными специалистами: радистами, телеграфистами, телефонистами, экспедиторами, умелыми и преданными своему делу командными кадрами.
В июле 1943 года командование полком принял И.Ф. Котельный. Его заместителем по политической части был подполковник А. И. Смирнов, парторгом полка — майор В. А. Воронов, комсоргом — старший лейтенант К. В. Курашкевич. В ноябре 1945 года 65-й отдельный полк связи из Мажейкяя был переведен в Калинин (ныне Тверь). Решением НКО от 12 ноября 1945 года полк завершил свое существование, передав личный состав и материальную часть 8-у отдельному учебному телеграфно-телефонному полку 10-й бригады связи.
По поручению командования боевое знамя полка в ноябре 1945 года было сдано парторгом полка майором В. А. Вороновым в Центральный музей Вооруженных Сил СССР, где вместе с грамотой Президиума Верховного Совета СССР оно хранится и в настоящее время.
Суровцева Валентина Александровна воевала на Ленинградском и 2-м Прибалтийском фронтах. Победу встретила в литовском городе Мажейкяй. Демобилизовалась 26 июля 1945 года. После войны работала директором Нижне-Волмангского маслозавода, заведующей сельмагом, в школе, МТС. На пенсию вышла в 1977 году.
Награждёна орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией», многочисленными юбилейными медалями и знаком «Отличный связист».
Лугинина Зинаида МихайловнаА мы прошли по этой жизни просто
В подкованных пудовых сапогах.
С.Орлов
Родилась в 1923 году в деревне Цыганы Кирово-Чепецкого района Кировской области. 22 июня 1941 года был воскресный день, утро тихое, ласковое. Мы с подружками договорились провести выходной день в Заречном парке. Но не успели уехать: по радио выступил В.М. Молотов, из речи которого узнали о начале войны. И всё вокруг изменилось: заголосили матери, жёны, а мужчины, сосредоточенные, строгие, стали собираться на войну, к вечеру уже многие были в военкомате. Мы, молодые, в то время ещё не представляли, что это такое – война. Отнесла и я заявление в райвоенкомат. Начались дни ожидания. Несколько раз обращалась с просьбой ускорить отправку на фронт. Ответ был один – ждать.
И вот, наконец, 20 августа 1941 года я получила повестку: «Явиться в военкомат для отправки в армию». Эшелон из «телячьих» вагонов увозил нас, девушек, из Кирова в город Свердловск на вторые курсы радиотелеграфистов. Было обидно: эшелоны с войсками и техникой шли на запад, а нас везли на восток. Но ничего не поделаешь – зачем мы были нужны на фронте ничего не умеющие, ни разу не стрелявшие.
Началась учёба. Трудно было в начале: занимались по 8-10 часов строевой, огневой подготовкой, учились ползать по-пластунски, осваивали все премудрости военного дела. 7 ноября 1941 года, на военном параде в городе Свердловске, я вместе со своими сокурсницами чётко держала шаг в парадных воинских колоннах. Когда мы проходили мимо трибун, нам улыбались, но улыбки эти были не весёлые. Конечно, не военная выправка была у наших девчат. Всё было с чужого плеча, всё большое, зато обувь была своя, кто, в чём приехал, так как на армейских складах долго не могли найти для нас сапоги маленьких размеров. И всё же, несмотря на трудности, у нас было приподнятое настроение. После принятия присяги и военного парада мы почувствовали, что сможем помочь отстоять свою любимую Родину.
В конце декабря нас отправляли на фронт. Девчата получили тёплые ватные брюки и телогрейки, выдали нам будёновки. А зима 1941 года была суровая. Назначение у нас был в Елец, ехали через Москву. Трудно сейчас передать то волнение, которое мы испытывали, подъезжая к столице, прифронтовому городу, затемнённому, с постоянными воздушными тревогами, городу – воину. Волновались ещё по тому, что многие из нас впервые в жизни видели Москву. Прибыли в пункт назначения, где сменили кадровых солдат, уходящих на фронт с танковой частью.
Никогда не забыть первые дежурства на радиостанции. Эфир буквально оглушил помехами, множеством работающих радиостанций, и среди этого шума, писка и человеческих голосов надо было услышать свои позывные и без ошибок принять радиограмму. Позже свою радиостанцию мы узнавали не по позывным, а по голосу.
В начале 1942 года первой в нашем батальоне Лиде Хаванской была вручена медаль «За отвагу» за спасение лётчика. Недалеко от поста, где дежурила Лида, упал наш подбитый самолёт. Рискуя жизнью, она вытащила раненого лётчика из горящего самолёта и отправила в госпиталь.
Елец, крупный железнодорожный узел, немцы бомбили каждую ночь. Однажды рядом с нашей радиостанцией упала пятисоткилограммовая авиационная бомба. На наше счастье она не взорвалась.
В июле 1943 года командование поощрило меня краткосрочным отпуском домой.
Много было городов и населённых пунктов на пути батальона: Бердичев, Житомир, Ровно, Сарны, а дальше была Польша. Люблин особенно остался в памяти. Нельзя без волнения вспоминать концентрационный лагерь «Майданек». Дальше наш путь лежал через Варшаву и Познань на Берлин.
Познань. Проходя мимо православной церкви, решили зайти туда. Служба уже закончилась, но, несмотря на это, священник вышел и благословил нас. И кто знает, может быть, поэтому остаток военных дорог мы прошли благополучно.
О Берлине и о Дне Победы написано много, лучше не напишешь, да и многое уже позабылось. Были встречи с союзниками по антигитлеровской коалиции, мы неоднократно ездили к рейхстагу, где оставили свои надписи на его колоннах: «А мы из Кирова, прошли от Ельца до Берлина!» И подписались. Ещё Берлин запомнился большим потоком людей, угнанных фашистами в Германию и возвращавшихся домой. Русские, поляки, чехи, югославы, румыны и другие жители Европы ехали на велосипедах, на лошадях, шли пешком. Почти у всех были флажки своих стран.
В Берлине мы жили в домах немцев, которые ушли на запад перед приходом Красной Армии. Мирного населения оставалось ещё много, особенно женщин, с которыми мы нашли общий язык, хотя немецкий знали плохо, да и они не знали нашего языка. Немки нас обшивали. За работу мы расплачивались марками, сахаром и табаком, который девушки получали наравне с мужчинами, выменивая их на женские принадлежности, которых нам не хватало, особенно в первые два года войны.
15 июля 1945 года я покинула Германию и с нетерпением ждала встречи с Родиной. Пока ехали по территории Германии и Польши, в вагонах было очень весело. На каждой остановке пели и плясали, а вот когда позади осталась государственная граница СССР, в эшелоне наступила тишина. С болью в сердце мы смотрели на разрушения, которые немцы оставили после себя.
Радостно и торжественно нас встречала родная земля, но невозможно без слёз и сейчас вспоминать встречи в Смоленске и Минске. В 1945 году это были сплошные развалины, груды кирпича и щебня. Вокруг были худые, грязные и голодные дети.
1418 дней и ночей длилась Великая Отечественная война. 1360 дней я прослужила в Красной Армии. Войну закончила в звании сержанта и в должности радиста II класса. Награждена медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и ещё двенадцатью юбилейными медалями.
После войны работала техником-технологом на заводе имени ХХ партсъезда (ныне ОАО «АВИТЕК»), откуда в 1978 году вышла на пенсию.
Я горда тем, что внесла в разгром лютого врага свою малую крупицу тяжкого воинского труда, которая, как кажется теперь, после стольких лет мирной жизни, была непосильна хрупким девичьим плечам. Но мы ведь выдюжили! Горда тем, что видела знамя Победы не в музее, а над поверженным логовом врага - рейхстагом, что моя, вятской девчонки, роспись на стенах его была выведена твёрдой рукой в назидание будущим поколениям.
Перевалов Михаил ИвановичОн родился в деревне Смолиха Оричевского района, закончил 9 классов Спасо-Талицкой школы. В августе 1941 года семнадцатилетний Михаил добровольцем ушёл на фронт. После окончания вторых радиокурсов в декабре 1941 года его направили в подразделение связи штаба 4-й ударной армии Калининского фронта. В июле 1942 года в составе разведгруппы радист Перевалов направляется в тыл врага. 600 километров трое разведчиков прошли по тылам врага до заданного участка Полоцк — Витебск. 14 месяцев длилось выполнение задания, за что Перевалов был награжден орденом Красной Звезды.
После небольшого отдыха он вместе с другими разведчиками самолетом был переброшен на партизанский аэродром в Западной Белоруссии. Полгода длилась нелегкая боевая жизнь в тылу врага. За успешное выполнение задания М.И. Перевалов награжден орденом Отечественной войны II степени.
Шел предпоследний год войны. Под мощными ударами Красной Армии немецко-фашистские захватчики откатывались в Прибалтику. В ночь на 15 августа 1944 года самолет «Дуглас» перебросил через линию фронта 9 разведчиков, среди которых находился Михаил Перевалов. Они приземлились в Прибалтике, в районе озера Усма, в так называемом «Курляндском котле», где концентрировалась группа фашистских войск, блокированная Красной Армией.
Разведгруппа носила позывной «Вепрь». В задачу ее входило: постоянно вести наблюдение за передвижением войск и техники противника по железным и шоссейным дорогам, особенно по основной магистрали Рига—Тукум—Вентспилс. Помимо основной задачи, группа уничтожала оккупантов и их технику, вела наблюдение за передвижением врага по шоссе, захватывала пленных и документы. Каждый шаг гитлеровцев становился известным командованию Прибалтийского фронта.
К станции Спаре разведчики добрались 18 августа 1944 года. Здесь, в 50 метрах от железнодорожного пути, командир группы капитан Максимов организовал наблюдательный пункт. Спаре стояла на главной магистрали: Рига – Тукум – Вентспилс. Находясь в засаде, разведчики следили за тем, что происходит на путях. Два раза в сутки Центр получал от радистов «Вепря» подробнейшую информацию о вражеских войсках. Не всегда удавалось узнать, какой груз лежит на платформах и в вагонах: эшелоны тщательно маскировались. Разведчикам удалось познакомиться с объездчиком, которого звали Иосиф Петух. От него они получали ценнейшие сведения о том, когда, куда и с каким грузом следуют вражеские эшелоны. По ночам появлялись наши бомбардировщики и сбрасывали свой смертельный груз там, где стояли вражеские эшелоны, танковые колонны, где строились укрепления.
Немцы ломали голову: «Откуда русские знают о прибытии эшелонов с танками, с военными грузами?» Каратели регулярно и методично прочёсывали окрестные леса, повсюду были расставлены пикеты, заставы. Каждый человек, вызывавший малейшее подозрение, задерживался. «Почему же все-таки русским удаётся вести прицельную бомбёжку?» - задумывались гитлеровцы. Но ответа на этот вопрос не находили.
Вскоре началось наступление советских войск на Ригу. Когда на небольшом «пятачке» у моря, оставшемся у противника, сконцентрировались огромные силы гитлеровцев, разведчикам становилось все тяжелее и тяжелее: обстановка в районе действия «Вепря» усложнялась с каждым днём. Гитлеровцы искали группу советских разведчиков по городам и дорогам, хуторам и лесам.
Ко всем бедам прибавилась еще одна: приближалась зима. Спать в шалашах становилось невозможно. Не было тёплой одежды. Надо было искать надёжную базу. Разведчики нашли приют у лесника и недалеко от сторожки построили землянку. Район действия группы находился рядом с населённым пунктом Каплузас. Разведчики стали ходить на смелые и дерзкие операции. Так, в ноябре захватили двух вражеских мотоциклистов. Один из них оказался офицером связи. Документы, отобранные у гитлеровцев, содержали очень ценные сведения. Через несколько дней вновь отобрали у мотоциклистов секретный пакет. В нем были данные о дислокации 16-й немецкой армии и кёнигсбергской дивизии.
После дерзких нападений на офицеров связи гитлеровцы вновь начали прочесывать местность. На большаках и лесных дорогах появились специальные крытые машины с вращающимися антеннами: гестаповцы пытались запеленговать рацию «Вепря». Все чаще и чаще наведывались каратели к сторожке лесника.
Однажды разведчики получили информацию от местных жителей о том, что недалеко от Стенде разместился крупный вражеский штаб. На второй день близ станции появились советские самолеты. Несмотря на то, что штаб был тщательно замаскирован, русские летчики сбросили бомбы точно на цель. Этот налет окончательно взбесил немцев. Опять начались карательные экспедиции. На месте расстреливали тех, у кого во время лесных «прогулок» находили какие-нибудь продукты питания. То и дело на хуторах появлялись каратели, останавливались гитлеровские солдаты, отступавшие на всем участке фронта.
С 15 августа 1944 года по 10 мая 1945 года группа Максимова передавала ценные сведения. Пользуясь их данными, советские летчики в завершающие дни войны совершили сотни боевых вылетов, нанесли противнику колоссальные потери в живой силе и боевой технике. В наградном листе, составленном на руководителя разведывательной группы, читаем: «Капитан Алексей Алексеевич Потылицын (Константин Максимов), находясь в тылу противника, в труднейших условиях непрерывного преследования карательными отрядами, организовал и вел систематическое наблюдение за двумя важными железнодорожными узлами. Он вскрыл передислокацию крупного соединения, расположение, численность, нумерацию десяти войсковых частей, семи крупных вражеских штабов, свыше пятидесяти различных складов и четырех аэродромов. Шестого марта 1945 года разведывательная группа преследовалась карательными отрядами. А. Потылицын умелым и дерзким маневром увел группу из-под удара. Капитан и его группа уничтожили сорок три фашиста, пять грузовиков с боеприпасами».
За мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Алексей Алексеевич Потылицын награжден орденами Боевого Красного Знамени, Красной Звезды и многими медалями, Высоких правительственных наград удостоены Антон Рагила, Михаил Перевалов, Владимир Трусков и другие разведчики. Начальник разведотдела штаба фронта, генерал-лейтенант Евстигнеев в наградном листе 10 мая 1945 года пишет: «Находясь в тылу врага с августа 1944 года, тов. Перевалов в труднейших условиях, при систематических преследованиях карательными отрядами держит непрерывную радиосвязь разведгруппы с командованием. За это время передал свыше 450 радиограмм с ценными данными о противнике. В марте 1945 года в течение недели группа преследовалась карательным отрядом. Тов. Перевалов, несмотря на исключительные трудности, сохранил материальную часть и обеспечил передачу разведданных командованию. Достоин правительственной награды — ордена Славы III степени».
Об этом в группе «Вепрь» узнали лишь 9 мая 1945 года. В тот радостный день разведчики и партизаны впервые узнали и о том, что их храбрый командир вовсе не Константин Максимов, а капитан Красной Армии Алексей Потылицын. Надо ли говорить о том, как ликовали разведчики, узнав о полной капитуляции Германии. Все собрались у радиоприемника, слушали голос Москвы.
В разгар общего веселья Михаил Перевалов передал командиру срочную радиограмму из Центра: «Предлагаем вести наблюдение за действиями германских войск в связи с капитуляцией». Это было последнее задание группе «Вепрь».
Капитан отозвал в сторону Антона Рагилу, Алексея Тихонова, Аркадия Медвецкого и Владимира Ляхновского, передал им содержание радиограммы. Группе Антона Рагилы было приказано немедленно отправиться в Сабиле, собрать необходимые данные и вернуться в лагерь.
...Прошло несколько часов. От Рагилы и его товарищей не было никаких вестей. Все прояснилось лишь тогда, когда в лагерь «Вепря» пришел Карл Фрейманис. Он тяжело опустился на табурет и долго не мог произнести ни слова.
Оторопевшие разведчики смотрели на бледное лицо Фрейманиса.
— Беда, — наконец, сказал Карл. Его большие светлые глаза стали влажными. — Нет больше Антона... И других нет...
Капитан Максимов, ловивший каждое слово, недоуменно спросил:
— Погибли? Ведь война вчера кончилась.
— Погибли, — с горечью продолжал Фрейманис. — Утром возвращался с Марией — дочерью своей — из Стенде. В лесу увидел двух убитых, покрытых мхом и хворостом. Гляжу и глазам своим не верю — Аркадии Медвецкий... В двух-трех метрах — ещё четверо... Тихонов, Рагила...
— Где это случилось?
— У хутора Мазтерукши...
— Когда?
— Вчера, десятого мая.
Разведчики молча прислушивались к разговору. Каждого из них волновал вопрос: «Кто это мог сделать?» И, словно прочитав в потухших глазах ребят этот вопрос, Фрейманис тяжело бросил:
— Не знаю, парни... Не знаю...
Только через двадцать лет стало известно о подробностях гибели советских разведчиков. Пытаясь найти лазейку из захлопнувшейся западни, по дорогам колесили на автомашинах офицеры латышского легиона «СС» и полицейские, уже знавшие о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии.
Только через двадцать лет стало известно о подробностях гибели советских разведчиков. Пытаясь найти лазейку из захлопнувшейся западни, по дорогам колесили на автомашинах офицеры латышского легиона «СС» и полицейские, уже знавшие о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. На пути разведчиков оказались офицеры 43-го латышского полка легиона «СС».
На суде в качестве обвиняемого отвечал Эрнест Лиепинь.
— О капитуляции я узнал близ Салдуса. Во второй половине дня из штаба прибежал вестовой и передал распоряжение: вывесить белый флаг, сдаться в плен Красной Армии. Я, как и другие офицеры 43-го полка, боялся ответственности. Решил перейти на нелегальное положение, скрыться. Мне хотелось любой ценой попасть в Валмиерский уезд, где жили родители. После обеда командир батальона Рукс, командир артиллерийской батареи Арнольд Апше, я и другие офицеры нашего полка ехали на легковой машине. Совершенно случайно на лесной дороге повстречался вооруженный мужчина в гражданской одежде. Увидев нас, бросился в лес. Несколько офицеров с автоматами на перевес побежали за незнакомцем. Мужчина добродушно улыбнулся.
— Война кончилась, — сказал он, — а вы все ещё пушками балуетесь.
В это время послышался гул автомобильного мотора. Офицеры побежали посмотреть, что случилось. Меня же оставили караулить задержанного. Вскоре мои спутники привели еще пятерых мужчин. Они, оказалось, пытались вытащить из грязи застрявшую машину. Офицеры внезапно налетали на них, разоружили. Мы посоветовались и решили расстрелять их.
— Скажите, Лиепинь, сколько офицеров участвовало в расстреле советских партизан?
— Девять.
— Где вы оказались после расстрела разведчиков?
Избегая взгляда следователя, Лиепинь продолжал:
— Проехали еще несколько километров. Машины застряли. Тогда пошли пешком. Скрывались в лесу, избегали людей. Лишь в августе удалось добраться к родителям. Раздобыл справку, что проживаю у них.
— Что вы делали во время оккупации?
— Был директором ресторана в Риге...
— И все?
— В конце сорок третьего меня призвали на службу в легион. Присвоили звание оберштурмфюрера, поскольку я был старшим лейтенантом в буржуазной армии. Зачислили во второй батальон 19-й дивизии легиона. Участвовал в боях.
— Какие награды вы получили?
— Награжден железным крестом третьей степени и крестом за военные заслуги.
Через некоторое время следователь вызвал на допрос Арнольда Апше. Послужные списки их очень похожи.
Во имя справедливости и торжества истины в 1966 году Верховный суд Латвийской ССР сурово наказал Апше и Лиепиня. Свершилось возмездие. Именем бывших фронтовиков и партизан, носивших на теле рубцы от пуль гитлеровцев и их прихвостней. Именем матерей, вдов и сирот, чьи близкие не вернулись в отчий дом.
Алексей Потылицын, побывав на могиле своих боевых товарищей, написал радисту Михаилу Перевалову, уроженцу Кировской области: «Видел я, Мишенька, могилу Антона Рагилы, Аркадия Медвецкого, Алеши Тихонова и других наших товарищей. Как жаль, что нет их сейчас среди нас. Ведь вместе прошли тяжелыми дорогами войны, столько пережили! Помню, как летели на «Дугласе». Вспоминаю первый прыжок, первое задание. Первое и… последнее, когда мы лишились Антоши и других ребят. А помнишь, как Рагила повис на дереве во время высадки десанта? Хорошие ребята погибли. Вечная им память и слава. Трус погибнет - никогда не вспомнишь. А героя помним долго, вечно».
Так, уже в мирные дни, погибли разведчики, прошедшие партизанскими тропами Белоруссии, доблестно сражавшиеся на фронте и в тылу врага. Память о них никогда не померкнет в сердцах тех, за мир и счастье которых они боролись.
Суслов Михаил ВасильевичВоспоминания об участии в Великой Отечественной войне.
В октябре 1941 года я по комсомольской мобилизации призван в ряды Красной Армии и поехал в г. Свердловск на учебу по подготовке радиотелеграфистов. По окончании 2-х радиокурсов зачислен в 30-й гвардейский миномётный полк «Катюш». Полк был сформирован в феврале 1942 года в Москве и состоял из 3 дивизионов (24 установки М-17 на автомашинах «Студебеккер»). В составе полка было немало кировчан. Дмитрий Одинцов из Зуевского района, разведчик, Павел Носков из Даровского района и Николай Шулятьев из Кирова - шоферы боевых машин, Аркадий Истомин из Халтурина - радист в управлении полка. В нашем 3-м дивизионе все радисты вятчане: Василий Сорокин из Уржумского, Владимир Кожевников, Александр Званцев, Николай Бодулев из Кирова, Сергей Нечаев из Оричевского района, Сергей Дружков из Нолинского района; Леонид Заузолков из Советского района, демобилизовавшись по ранению, работал агрономом в колхозе «Прогресс», награжден орденом Ленина. Телефонистом был Афанасий Козлов из Санчурского района, поваром - Павел Гаврин из Юрьянского района. В марте 1942 года полк прибыл на Волховский фронт в распоряжение командующего 52-й армией и на станции Малая Вишера быстро выгрузился из эшелонов, где принимал участие в боях по выводу из окружения 2-й ударной армии.
С января советские войска Волховного и Ленинградского фронтов проводили Любанскую операцию с целью соединения обеих фронтов и окружения большой группы немецких войск, тем самым отвлечь их от блокированного города Ленинграда. Войска второй ударной Армии со стороны Волховского фронта вклинились в оборону противника и захватили большой лесисто-болотистый район между железной дорогой Чудово - Новгород и Ленинград-Новгород, и дальше на север наступать навстречу 54 армии, но попали в окружение. В стыке 52-й и 59-й Армий был пробит коридор, ширина которого доходила до 1,5 км. Однако противник огнем его перекрывал, и всякое движение по нему прекращалось. Этот ничейный участок земли был усеян трупами обеих сторон и получил в войсках название "долина смерти".
Перед нашим 30 гвардейским минометным полком была поставлена задача - огнем "Катюш" обеспечить расширение горловины и создать условия для вывода 2-й ударной Армии из окружения. Это было под Мясным Бором. Нам радиотелеграфистам (я был командиром радиоотделения) впервые пришлось так тяжело, круглые сутки дежурили на радиостанции 12 НК, принимая координаты для ведения огня и передавая их командиру дивизиона. В июне 1942 года мне и командиру отделения телефонистов Добровольскому дан приказ отнести на наблюдательный пункт две катушки телефонного кабеля. Шли мы по болотистой местности, сапоги вязли в грязи и болотистой жиже, ориентируясь по компасу. Впереди увидели полянку, на которой решили передохнуть, но вражеский самолет обнаружил нас и обстрелял. Иван Добровольский был ранен в пах и я на себе дотащил его до санчасти пехотного батальона, где он скончался. Я по радиостанции связался со своим дивизионом и сообщил о смерти Добровольского. Его вывезли в расположение дивизиона и похоронили неподалеку от реки Волхов. После гибели товарища я написал письмо его матери на Украину.
В результате жестоких боев основные силы 2-й ударной Армии были выведены из окружения.
Для участия в операции прорыва блокады в августе 1942 года наш полк перебросили из района Новгорода на север в состав 8-й Армии, где командующим был наш земляк генерал-майор Стариков В.Ф. Прорвать блокаду Ленинграда не удалось. А как сложно было воевать под Синявинскими высотами. Противник находился по ту сторону высот и господствовал над нашими войсками, которые находились на болотистой местности.
Мы с Леней Заузолковым вместе с разведчиками расположились в землянке пехотного батальона на склоне. Подойти к этому месту было очень трудно и опасно - по тропке, насыпи на болоте. Пробираться приходилось только вечером или ночью. Днем местность просматривалась противником. При проведении этой операции были убиты разведчик Власенко, радист Коля Бодулев и ранен командир разведки дивизиона Дубровин.
12 января 1943 года в течение 2-х часов артиллерийской подготовки и бомбовых ударов были разрушены траншеи, дзоты, блиндажи противника. Наш дивизион давал несколько залпов «Катюши» по 128 снарядов за один залп. Трудно доставались нам работать на радиостанции -шум, грохот заглушали радиосвязь.
Памятен один из дней, когда была получена радиограмма - дать огонь по противнику у рощи "Круглой", которая была опоясана двумя рядами деревоземляных валов, облитых водой и покрытых толстым слоем льда. В результате произведенного огня наших "Катюш"- была разбита эта система преграды. Ликвидирована угроза наступающим советским войскам Волховского фронта с флангов и 18 января войска соединились с Ленинградским фронтом и блокада города Ленинграда прорвана. В феврале 1943 года наш полк участвовал в операции по расширению коридора прорыва блокады с целью нанести удар в направлении Мги. Для организации взаимодействия между Ленинградским и Воховского фронтами прибыл представитель ставки Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов. В районе Смердыни его я видел не боявшегося обстрелов в траншее на передовых позициях.
В то время мы с Сашей Званцевым находились в пехотном батальоне и разместились с радиостанцией в ровике, накрыв его дощечками и домашней утварью. При артобстреле противника снаряд разорвался рядом с ровиком, радиостанцию выбросило, и она вышла из строя. Я был контужен, и все - таки удалось устранить неисправность радиостанции и наладить связь с дивизионом. А нас в это время вызывали по радиостанции. Подключился сам начальник связи старший лейтенант Калинников. Ох уж досталось нам после установления связи. Какими словами только не назвал он нас. После доклада о неисправности радиостанции, начальник смирился, объявив благодарность, и на смену выслал другую радиостанцию с радистами другого отделения.
В период жестоких ноябрьских штормов (1943), под прицельным неприятельским огнем, скрытно и бесшумно, от Канатной фабрики г. Ленинграда, по Финскому заливу катерами, баржами, буксирами наш 30 гвардейский минометный полк перебросили на Ориенбаумский плацдарм, именуемый ленинградцами «Малой Землей» или «Пяточком».
Размеры его были невелики: 60 км по берегу Финского залив и до 25 км в глубину. Значение же был по – истине громадным. Он прикрывал сухопутные подступы к Кранштату и оттягивал на себя большие силы врага. А нам с этой «Маленькой Земли» предстояло в составе 2-ой ударной армии осуществить операцию по полному освобождению г. Ленинграда от вражеской блокады.
14 января 1944 года началась артиллерийская подготовка, в которой наши «катюши» давали несколько залпов по гитлеровским укреплениям у границ плацдарма в Гостилицах, Дятлицах и Ропше. Больше часа передний край обороны обрабатывали советская артиллерия и минометы. Там все было перерыто, перемолото с землей и много убито фашистов; Сильное сопротивление враг оказал передовым танковым частям при подходе к Гостилицам и у горы Колокольня. Вот где пришлось поработать «катюшам»! Гитлеровцы устроили деревянные валы полутораметровой высоты. Стены их были покрыты толстым слоем льда, а подходы заминированы и оплетены проволочным заграждением. Нам об этом сообщили наши разведчики, а мы, радисты, передали координаты в дивизионы, и огнем «катюш» и артиллерии ледяной бастион и огневые средства врага были подавлены. Открылся путь для продолжения наступления.
Радиостанции мы держали всегда на приеме, а дивизионы все время в пути. Открывали огонь днем и ночью. Были освобождены Гостилицы, Дятлицы, Ворново, а 19 января участвовали в освобождении Ропши, за что наш полк и 131-я стрелковая дивизия получили наименование «ропшинских». Обычно «катюши» давали несколько залпов по врагу и спешно перебирались в другое место, чтобы не быть запеленгованными противником.
Как-то над новой позицией появились «юнкерсы». Кто-то сообщил наши координаты. Пришлось перебазировать боевые машины на другой участок, несколько из них попали под бомбежку, в том числе предназначенная для транспортировки связистов. Были выведены из строя боевые машины, убиты и ранены несколько солдат. Сразу же под руководством военного чекиста полка А.И.Зотова организовали прочесывание местности и задержали немецкого солдата, обнаружили рацию. Андрей Иванович Зотов прибыл в наш полк в декабре 1943 года из морской бригады. В то время я его знал как чекиста. Оказалось, он тоже наш земляк.
В итоге 12 дней ожесточенных боев под Ленинградом были освобождены: Красное село, Пушкин, Павловск и другие города. До Ленинграда оставалось 100 км. 27 января 1944 года город Ленинград полностью освобожден от. вражеской блокады. В этот день на Марсовом поле и с кораблей Балтийской флотилии прогремели 24 артиллерийских залпа из 324 орудий в честь полного освобождения города Ленина. В феврале 1944 года я был принят в ряды КПСС, а в апреле награжден медалью \'"За" отвагу".
Не забыть сильный Нарвский плацдарм, эти три высоты с которых на наши войска велся беспрерывный огонь.
Не забыть сильный Нарвский плацдарм, эти три высоты с которых на наши войска велся беспрерывный огонь со всех родов оружия. Миномётчики смели фашистов своим метким огнём. В июле 1944 года Нарва и одновременно крепость были освобождены.
Дальше, наш полк был переброшен в район Тарту для проведения Таллинской наступательной операции на правый фланг по побережью Финского залива. После освобождения Иыхвы, Раквере нас с Володей Кожевниковым определили в наступающие танковые части для обеспечения им огня наших гвардейских минометов и мы разместились на башне одного из танков Т-34 со своей радиостанцией, на ходу держали радиосвязь. Вместе с танкистами приходилось с автоматами в руках выбивать противника, затаившегося за каменным забором вдоль дороги. Не забыть один случай во время нахождения на башне танка. Вдруг вместо движения по дороге танк повернуло влево, через несколько минут он остановился у электрического столба. Случилась неисправность управления или разрыв гусеницы, все провода оказались на нас и только благодаря тому, что линия была обесточена, мы с танкистами остались живы. Мы с Володей пересели на другой танк. Наступление наших войск продолжалось. Мы въехали в г. Таллин. Радостно встречали нас жители города. При въезде в город мы наблюдали, как вражеские корабли отходили от морского порта, а в порту горели пристанские склады. Из разговоров узнали, что врагом заминирована электростанция, но население не позволило взорвать ее. Настала забота, как найти наш дивизион. Нам, конечно, это легко сделать. Включаем радиостанцию, настраиваемся на волну, код известен, и вызываем дивизию. Там нас ждут, готовят встречу, высылают нашу автомашину связистов и мы в дивизионе. Опять короткий отдых и подготовка к новым более сложным задачам.
На завершающем этапе Великой Отечественной войны в составе родного 30 гвардейского минометного полка вели бои по освобождению островов Даго, Саремаа (Эзель) в Балтийском море, прикрывающих подступы к крепости Крондштат. Второй раз пришлось преодолевать морские рубежи, теперь уже по Балтийскому морю. Грузимся на баржи, буксиры, катера и скрытно, в ночное время высаживаемся на остров Муху, где противник сосредоточил большое количество сил, как на островах, так и в море. Особенно упорное сопротивление противник оказывал, на острове Саремаа на дамбе г. Куреосаре. На подступах к городу продвижению наших войск мешало значительное количество орудий, укреплений - доты, дзоты. Приходилось давать огонь наших "катюш" в зависимости от мощности огня противника.
В результате наступательных действий наших частей противник потерял большое количество орудий, брошено много лошадей, немало кораблей готовых к отправке техники и личного состава, взято много пленных. Таким образом, задача по освобождению островов была выполнена и наш полк оставался на полуострове Сырва острова Саремаа в местечке Сикасари в 3-х километрах от г.Курессаре. Наш дивизион (командир подполковник Корнов) готовили для заброски в тыл врага для разгрома Курляндской группировки врага. Учили применять и отражать возможные атаки противника, создавали запасы гранат, патронов. Мы радисты отрабатывали возможные неисправности радиостанций, работу с кодированием, занимались зарядкой аккумуляторов, приобретением батарей питания. Короче - проходили обучение ведения боевых действий в тылу врага. Но к нашему счастью этому не пришлось быть, так как враг был разгромлен нашими славными советскими войсками.
Здесь на полуострове Сырве я встретил День Победы. Отсюда в августе 1945 года получил отпуск на Родину, как отличник боевой и политической подготовки.
В октябре 1945 года направлен на учебу в г. Ленинград на курсы подготовки и переподготовки политсостава Ленинградского военного округа. По окончании курсов получил звание лейтенанта.
