Эпилог
Они неторопливо шли по набережной, подняв воротники курток и засунув руки в карманы. Было довольно прохладно, моросил мелкий дождик. Прохожие встречались редко. За парапетом на небольшой волне лениво покачивались ряды грациозных яхт, устремивших высокие мачты в пасмурное небо. На противоположной стороне в первых этажах двух-, трёхэтажных старинных домиков разместились маленькие уютные кафе с уличными столиками под большими пёстрыми зонтами. В дверях домов уныло стояли скучающие без работы официанты. Декабрь – в Сентропезе мёртвый сезон. Ничего не нарушало полуденного покоя городка, отдыхающего от знойного и суматошного лета. Как вдруг из ближайшей улочки, входящей на набережную, на рычащем мотоцикле выскочил человек, одетый во всё чёрное: кожаную куртку и брюки, перчатки с высокими крагами, обутый в тяжёлые армейские ботинки, в защитном шлеме с тёмным стеклом. Вырвавшись на широкую набережную, он переключил скорость и, прибавив газу, помчался вдаль, разбрызгивая каскадами капель воду из больших дождевых луж. Спустя минуту следом за ним выскочил человек, мужчина средних лет, одетый в чёрные брюки и туфли, и белую рубаху, вероятно официант из какого-нибудь кафе. Мужчина недолго смотрел в сторону уезжающего мотоциклиста, потом махнул рукой и скрылся между домами улочки.
– Наверное, не заплатил и смотался! – сказал один из приятелей, лениво бредущих по набережной.
– Да! Совсем, как у нас! – сказал другой, проводив мотоциклиста долгим взглядом.
Приятель молча кивнул в ответ. Когда они поравнялись с поперечной улочкой, из которой выскочил лихой мотоциклист, то увидели, что у второго от угла дома скопилась толпа зевак, мужчин и женщин – в основном официантов из соседних кафе, человек этак десять-двенадцать. Они что-то громко обсуждали, экспрессивно жестикулируя. Приятели не могли разобрать слов – они ещё только учили французский.
– Пойдём, посмотрим, – предложил один.
– Пойдём, – согласился другой, – Делать-то нечего. Тоска…
Они подошли к толпе и, осторожно раздвинув плечами любопытных, протиснулись вперёд. У порога бистро в расстегнутой кожаной куртке лежал мужчина лет тридцати. Длинные тёмные волосы рассыпались по мокрому от дождя тротуару. Руки его были раскинуты. Из страшной раны на шее густо текла кровь. От неё поднимался пар. Вероятно была перерезана сонная артерия. А вот и большой окровавленный охотничий нож. Лежащий мужчина только что умер. Один из приятелей внимательно всмотрелся в лицо убитого, а потом тронув своего спутника за плечо, увлёк на набережную. Там они к радости официанта сели за столик ближайшего кафе и, ещё путая слова, заказали по рюмке коньяку и чашке кофе.
– Узнал его, Борисыч? – спросил Жора.
– Этого жмурика что ли?.. Нет, – ответил Костя, усмехаясь, – А тебе он что, знаком?
– Да, как же, вспомни! Это же Стас!
– Какой ещё Стас? Ты же знаешь, я не местный.
Официант принёс заказ. Не сговариваясь, они отпили по глотку кофе и закурили. Дождь прекратился. Из-за угла было слышно, как, завывая сиреной, подъехала полицейская машина, а потом «скорая помощь», но лежащему на тротуаре уже ничего не было нужно.
– Да как же ты не помнишь?! Это же – Толстый Стас! Вспомни, ещё весь наш городок на ушах стоял, когда узнали, что он тогда ныне покойного Колю Ющенко, того, который на нас наехал, а потом с Каховской плотины нырнул, на тридцать пять штук баксов бортанул! Вспомнил?!
– Да, теперь вспомнил, – ответил Борисыч.
– Видишь, Коля его даже из могилы достал! Вот какие руки длинные у него оказались!
– Судьба! От неё нет спасенья даже здесь! А всё-таки хорошо, что мы выгодно свою фирму продали и, главное, вовремя!
– Да, и не говори! Просто подфартило! Неизвестно, что нас ожидало. А интересно, где сейчас Петрович?
– Как это где? Стопроцентно в своих палестинах на земле обетованной!
– Откуда знаешь? – удивился Жора.
– А он как-то говорил, что у него там родственники живут.
– Тогда конечно.
– Так давай выпьем, – и Костя взял рюмку.
– За что?
– За душу грешную и теперь, как птицу, свободную… Не чокаясь… Чтоб земля была ему пухом…
– Да, чтоб земля была….
И вот жажда была утолена. А всеми ли? Велико искушение….
1996, 2002–2003 гг.
