БЕЛЯЕВ Александр Романович
Писатель.
Александр Беляев родился 4 (16) марта 1894 года в Смоленске, в семье священника.
В семье было ещё двое детей. Сестра Александра Нина умерла в детве от саркомы, а брат Василий, студент ветеринарного института, утонул, катаясь на лодке.
Его родители были людьми глубоко верующими, часто помогали бедным родственникам и богомольцам. В доме Беляевых всегда было много народа. В детстве Александр рос непоседой, любил всевозможные розыгрыши и шутки. В играх и увлечениях мальчик был необуздан, поэтому родители старались приучить его к порядку и серьезному отношению к делам. Следствием одной из его шалостей стала серьезная травма глаза, что привело к ухудшению зрения.
По желанию отца Александра отдали учиться в духовную семинарию, которую он закончил в 1901 году. В год окончания семинарии он изобрел стереоскопический проекционный фонарь, который действовал отлично, но его творении знали только друзья да близкие. Лишь через двадцать лет спустя проектор аналогичной конструкции был изобретен и запатентован в США.
Продолжать свое духовное образование Беляев не желал, а для учебы в других высших заведениях необходимы были средства. Поэтому он подписывает контракт с театром смоленского Народного дома на зимний период 1901-02 годов.
Еще в пятом классе семинарии Александр решил: или он станет профессиональным артистом или поступит в какое-либо высшее учебное заведение России. В театр он был влюблен беззаветно: играл роли в домашних спектаклях, пробовал свои силы в режиссуре, делал декорации, был костюмером. В Народном доме Беляев сыграл роли в таких пьесах как «Безумные ночи», «Соколы и вороны», «Преступление и наказание», «Два подростка», «Картежник», «Ревизор», «Трильби», «Лес», «Нищие духом», «Бешеные деньги», «Воровка детей» и в других. Спектакли давались два раза в неделю, и семнадцатилетнему Александру пришлось играть большое количество ролей. Как-то в Смоленск приехала на гастроли столичная труппа под руководством Станиславского, в которой Беляеву довелось сыграть роль в одном из спектаклей труппы. Дело в том, что один из столичных актеров заболел, тогда великий режиссер пригласил заменить актера Беляева. Александр с ролью справился и Станиславский прочил ему блестящую карьеру.
В конце февраля 1902 года актеры разъехались по другим провинциальным городам. Беляев же сел за латынь, русскую и общую историю для того, чтобы экзаменоваться в Демидовский юридический лицей в Ярославле, существовавший на правах университета.
Саша твердо решил стать юристом и, наперекор воле отца, поступил в лицей. Одновременно он учился в консерватории по классу скрипки. А на семью Беляевых обрушивается новое горе – умирает отец и глава семьи. Еще не доучившийся Александр остался без средств к существованию. Он стал зарабатывать себе на жизнь и учебу тем, что давал уроки, рисовал декорации для театра, играл на скрипке в оркестре цирка, занимался журналистикой.
По окончанию Демидовского лицея Беляев получил должность частного поверенного в Смоленске, и вскоре стал известным юристом. У него появилась постоянная клиентура, выросли материальные возможности, он смог снять и обставить хорошую квартиру, приобрести неплохую коллекцию картин, собрать большую библиотеку. Он часто тратил заработанные деньги на путешествия и отправлялся за границу, побывал во Франции и Италии, посетил Венецию.
Из воспоминаний Светланы Беляевой:
«Однажды его пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого «дела Бейлиса»: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались. Ему прочили блестящее юридическое будущее, но он все больше увлекался литературной деятельностью, и в результате занятие это стало его единственным средством к существованию».
В 1914 году Беляев оставляет юриспруденцию и посвящает себя театру и литературе. В этом году он дебютировал не только как режиссер в театре (участвуя в постановке оперы Григорьева «Спящая царевна»), но и опубликовал свою первую художественную книгу (до этого были лишь репортажи, рецензии, заметки) – детскую пьесу-сказку в четырех действиях «Бабушка Мойра». Эта пьеса была опубликована в седьмом номере московского детского журнала «Проталинка», где еще с марта месяца Беляев значился среди сотрудников.
Беляев с головой уходит в журналистскую деятельность. Сотрудничает с газетой «Смоленский вестник», в которой через год становится редактором. Он также играет на фортепьяно и скрипке, работает в Смоленском народном доме, является членом Глинкинского музыкального кружка, Смоленского симфонического общества, Общества любителей изящных искусств. Он побывал в Москве, где пробовался у Станиславского.
В возрасте тридцати пяти лет Беляев заболел плевритом. Лечение оказалось неудачным - развился паралич ног и туберкулез позвоночника. Болезнь протекала очень тяжело. Молодая жена его покинула, сказав, что она не для того выходила замуж, чтобы ухаживать за больным мужем. Впоследствии Беляев был женат еще два раза. В поисках специалистов, которые бы могли ему помочь, Беляев с матерью и старой няней попал в Ялту и там, в больнице, будучи тяжелым лежачим больным, он впервые взялся за перо - начал писать стихи. Постепенно наступило некоторое улучшение. Несмотря на это 4 года Александр Беляев пролежал в гипсе.
Один случай того времени навел его на мысль о его первом научно-фантастическом произведении – рассказе «Голова профессора Доуэля». Однажды в комнату, где лежал неподвижный Беляев, влетел жук. За насекомым он мог следить только одними глазами, а оно постепенно подбиралось к лицу. Больной и неподвижный, Беляев ничего не мог сделать, а лишь, сцепив зубы, ждал пока жуть проползет ото лба к подбородку (в рассказе жук лез по голове Доуэля наоборот: от подбородка вверх, ко лбу), чтобы затем взлететь и умчаться навстречу лету и теплу. Это было страшное время для будущего писателя. «Я переживал ощущение головы без тела», – написал он позже. Видимо этот жук и стал той точкой кипения человеческого терпения, после которой люди или ломаются или начинают искать самостоятельные пути спасения. Сила воли Беляева выдержала и он во время болезни изучает иностранные языки (французский, немецкий и английский), интересуется медициной, историей, биологией, техникой. Двигаться он не мог, но некоторые идеи его будущих романов пришли ему в голову именно тогда, во время недвижимости.
Весной 1919 года от голода умирает его мать – Надежда Васильевна, а сын – больной, в гипсе, с высокой температурой – даже не может проводить ее на кладбище. И только в 1921 году он смог сделать свои первые шаги благодаря не только своей силе воли, но и в результате любви к Маргарите Константиновне Магнушевской, работавшей в городской библиотеке. Чуть позже он, подобно Артуру Доуэлю, предложит ей в зеркале увидеть его невесту, на которой он женится, если получит согласие. А летом 1922 года Беляеву удается попасть в Гаспру в дом отдыха для ученых и писателей. Там ему сделали целлулоидный корсет и он смог наконец-то встать с постели. Этот ортопедический корсет стал его постоянным спутником до конца его жизни, т.к. болезнь до самой его кончины то отступала, то опять приковывала его на несколько месяцев к постели.
Чтобы прожить, необходимо было работать. Сначала Беляев стал воспитателем в детском доме, однако эта работы была ему не под силу – он слишком плохо ходил. Потом его устроили на должность инспектора уголовного розыска, затем в Наркомпросе, инспектором по делам несовершеннолетних в детском доме в семи километрах от Ялты.
В 1922 году Александр Беляев обвенчался в церкви с Маргаритой, а 22 мая 1923 года они узаконили свой брак актом гражданского состояния в ЗАГСе. Чуть позже они переезжают в Москву. Филиппов, сотрудник МИДа, помогает Александру получить работу юрисконсульта в Наркомпочтеле (Народный комиссариат почт и телеграфа), где он проработал два года. Но затем жизненные обстоятельства вынуждают Беляевых сменить квартиру и поселиться в полуразрушенной квартире в Лялином переулке, где 15 марта 1925 года у них родилась дочь Людмила. В свободное от работы время он занимался литературой.
В 1925 году в газете "Гудок" стал печататься с продолжением его первый рассказ "Голова профессора Доуэля". Позже рассказ был принят журналом "Всемирный следопыт".
Беляев начал сотрудничать с журналами "Всемирный следопыт" и "Вокруг света". В Москве Беляев прожил до 1928 года, и за это время им были написаны "Остров погибших кораблей", "Последний человек из Атлантиды", "Человек-амфибия", "Борьба в эфире" и опубликован сборник рассказов. Писал автор не только под своим именем, но и под псевдонимами А.Ром и Арбел.
В 1928 году Беляев с семьей переехал в Ленинград, и с этого момента занимался исключительно литературой. Он написал "Властелин мира", "Подводные земледельцы", "Чудесный глаз" и рассказы из серии "Изобретения профессора Вагнера". Печатались они, в основном, в Московских издательствах. Однако вскоре болезнь опять дала о себе знать, и Беляеву пришлось переехать из дождливого Ленинграда в солнечный Киев. Условия жизни в Киеве оказались лучше, а вот для творчества возникли препятствия - рукописи там принимали только на украинском языке, поэтому приходилось их пересылать в Москву или Ленинград.
1930 год оказался для писателя очень тяжелым: от менингита умерла его шестилетняя дочь, рахитом заболела вторая, а вскоре обострилась и его собственная болезнь - спондилит. В итоге, в 1931 году семья вернулась в Ленинград, так как незнание украинского языка делало жизнь в Киеве очень затруднительной. Постоянные бытовые неурядицы мешали Беляеву писать, но именно в эти годы он пшет пьесу "Алхимики..." и роман "Прыжок в ничто".
Помимо бытовых проблем и проблем со здоровьем, большие проблемы возникали и с изданием произведений, которые редакторы безжалостно сокращали и переделывали. В то время в литературе особо важной темой считался технический прогресс. В угоду этому рассказ "Звезда КЭЦ", по воспоминаниям дочери писателя, "был настолько сокращен, что превратился... в технический справочник". Только значительно позже удалось восстановить, а затем и увеличить первоначальный авторский текст.
Творчество Беляева в известной степени неровно. Его ранние произведения интереснее, чем поздние, этические вопросы часто оказываются более занимательными, чем оригинальные научно-технические гипотезы, а романтический пафос привлекательнее детективного сюжета. Писателя остро интересовал вопрос человеческой психики, функционирования мозга, его связи с телом, с жизнью души, духа. Может ли мозг мыслить вне тела? Возможна ли пересадка мозга? Какие последствия может повлечь за собой анабиоз и его широкое применение? Существуют ли границы у возможности внушения? А у генной инженерии? Попытке решить эти проблемы посвящены романы "Голова профессора Доуэля", "Властелин мира", "Человек, потерявший лицо", рассказ "Человек, который не спит" и "Хойти-Тойти".
Своеобразным продолжением этих размышлений стали романы-гипотезы, помещающие человека в разные среды существования: океан в "Человеке-амфибии" и воздух в "Ариэле". За всеми этими произведениями скрывалось страстное стремление писателя-инвалида бросить вызов физической ограниченности человеческого духа.
"Беспочвенные фантазии, отвлекающие от актуальных задач социалистического строительства" подвергались резкой критике со стороны властных структур. Это в поздний период творчества вынудило Беляева к созданию произведений, в которых главенствовало перечисление перечня изобретений, открытий, технических достижений и воспевание коммунистического будущего. Так были написаны "Подземные земледельцы", "Под небом Арктики" и "Чудесное око".
Но подлинным завещанием писателя стал его последний роман, написанный в 1941 году - "Ариэль". Герой романа наделен способностью летать без каких-либо научных обоснований этого таланта со стороны автора. Образ Ариэля - лучшее достижение писателя, в котором предметно реализовалась вера автора в неограниченные творческие возможности человека.
В конце жизни Беляев отказался от навязываемых ему технических и социальных проблем и в полной мере отдался тому, что влекло его всегда: романтическому описанию человека, преодолевающего земное притяжение.
Незадолго до войны писатель перенес очередную операцию, поэтому на предложение эвакуироваться, когда началась война, он ответил отказом. Город Пушкин в пригороде Ленинграда, где жил Беляев со своей семьей, был оккупирован.
Из воспоминаний Светланы Беляевой:
«Отец уже много лет был тяжело болен. Самостоятельно передвигаться он мог только в специальном корсете, да и то на небольшие расстояния. Сил хватало, чтобы умыться и иногда поесть за столом. Остальное время папа наблюдал течение жизни с высоты… собственной кровати. К тому же незадолго до войны ему сделали операцию на почках. Он был настолько слаб, что об отъезде не могло быть и речи. Союз писателей, который в то время занимался эвакуацией писательских детей, предлагал вывезти меня, но и от этого предложения родители отказались. В 1940 году у меня начался туберкулез коленного сустава, и войну я встретила в гипсе. Мама часто повторяла тогда: "Умирать, так вместе!"
"Заняв город, немцы стали ходить по дворам, искать русских солдат. Когда они зашли к нам домой, я по-немецки ответила, что мама и бабушка ушли к врачу, а папа вовсе не солдат, а известный советский писатель, но встать он не может, потому что сильно болен. Это известие не произвело на них особого впечатления".
Казнить без суда и следствия в то время могли любого. Больше всего мы волновались за маму. Она часто ходила на нашу старую квартиру, чтобы забрать оттуда какие-нибудь вещи. Если бы ее поймали за этим занятием, то могли бы запросто повесить, как воровку. Причем виселица стояла прямо под нашими окнами, и отец каждый день видел, как немцы казнили ни в чем не повинных жителей.
В нашей семье не было принято делать какие-то запасы на зиму. Если нужно что-то было, мама или бабушка шли на рынок и просто покупали продукты. Словом, когда в город вошли немцы, у нас было несколько пакетов с крупой, немного картошки и бочка квашеной капусты, которую нам подарили знакомые. Капуста, помню, была противная на вкус, но мы все равно были очень рады. А когда и эти припасы кончились, бабушке пришлось идти работать к немцам. Она попросилась на кухню - чистить картошку. За это каждый день давали ей котелок супа и немного картофельной шелухи, из которой мы пекли лепешки. Нам хватало и такой скудной еды, а отцу в его положении этого оказалось недостаточно. Он стал пухнуть от голода и, в конце концов, и умер 6 января 1942 года, но отвезти его на кладбище удалось не сразу. Мама пошла в городскую управу, и там выяснилось, что в городе осталась всего одна лошадь и нужно ждать очереди. Гроб с телом отца поставили в пустой квартире по соседству, и мама каждый день ходила его навещать. Через несколько дней кто-то снял с папы костюм. Так он и пролежал в одном белье, пока его не забрал могильщик. Многих людей в то время просто засыпали землей в общих рвах, за отдельную же могилу нужно было платить. Мама отнесла могильщику какие-то вещи, и тот побожился, что похоронит отца по-людски. Правда, сразу сказал, что рыть могилу в мерзлой земле не будет. Гроб с телом положили в кладбищенскую часовню и должны были похоронить с наступлением первого тепла. Увы, нам не суждено было этого дождаться: 5 февраля меня, маму и бабушку угнали в плен, так что хоронили папу уже без нас».
Оставшиеся в живых жена и дочь писателя были вывезены немцами в Польшу.
На месте захоронения одного из самых читаемых и популярных в России писателей-фантастов, основоположника этого литературного жанра в России Александра Беляева установлена памятная стела на Казанском кладбище Царского Села.
Интервью с дочерью писателя - Светланой Беляевой 
- Работал отец по утрам и после второго завтрака. Днем у него был тихий час. Потом просматривал свежие газеты и журналы, отвечал на письма. Затем, если новое произведение было полностью обдумано, он диктовал маме, которая сидела тут же за пишущей машинкой. Диктовал ровным голосом, без запинок, словно читал с листа. У него не было записных книжек, куда бы он заносил свои впечатления, мысли, наброски. Сюжет произведения записывался им на небольшом листке в несколько строк, состоящих из односложных фраз, похожих скорее на названия глав. Имена действующих лиц он никогда не мог запомнить, поэтому заглядывал в "шпаргалку". Отец никогда не переделывал и не переписывал своих произведений, говоря, что если он будет что-то исправлять, то получится хуже.
Вечером работать он воздерживался, уверяя, что не сможет остановиться на ночь... Отец строго придерживался режима дня, так как был тяжело болен: туберкулез позвоночника. Он чаще лежал, чем ходил. Но я никогда не слышала, что ему "сегодня не пишется". Даже закованный по нескольку месяцев в гипс, он продолжал писать и содержал всю нашу семью.
- Каким он был отцом? - Если у нас не было гостей, то вечерами он мне что-нибудь читал или рассказывал о своем детстве и молодости. Причем читал по-актерски - с выражением, разговаривая разными голосами. Он был большим фантазером, с которым никогда не бывало скучно.
Часто отец придумывал для меня рисунки-загадки: делал на бумаге небольшую извилистую линию, которую я должна была продолжить и дорисовать какой-нибудь предмет или животное. Он научил меня вырезать красивые ажурные салфеточки и смешных человечков, которым потом рисовал забавные рожицы.
Его фантазия распространялась не только на литературу, но и на все, что его окружало. Как-то в доме разбилась люстра. И отец сам смастерил фонарь. Сделал каркас, вместо стекла подклеил кальку, на которой масляными красками написал четыре картинки из детской книжки "Как снегирь жениться хотел". По вечерам, когда зажигали свет, прохожие останавливались, чтобы полюбоваться оригинальным фонариком.
- Александр Беляев, как и Александр Грин, перепробовал множество профессий, прежде чем стал писателем... - Изначально он выбрал специальность юриста, но, несмотря на успешно выигрываемые дела и приобретенную известность хорошего адвоката в Смоленске, очень скоро почувствовал, что это не его стезя.
Мама рассказывала, что, когда они жили в Ялте, ее брат, работавший в милиции, помог устроиться ему на должность инспектора уголовного розыска. Но отец проработал очень недолго. Он вынужден был уйти из-за трудной обстановки. Один из сотрудников, бывший матрос, был ярым противником интеллигенции. Он невзлюбил Александра Романовича и иногда рассказывал с восторгом о том, как таких, как отец, ставил "к стеночке". И отец ушел - устроился в городскую библиотеку.
Работал он и журналистом, и воспитателем в детском доме, и юрисконсультом, и плановиком-экономистом, но в конце концов нашел призвание в литературе.
Мне кажется, что он был просто обречен стать писателем-фантастом, так как еще с детства фантазировал как-то по-особенному. Примером тому - его увлечение фотографией. Обычно начинающие фотографы снимают своих домочадцев, друзей, собак, кошек. Александр Романович начал с самого себя - строил разные гримасы, а его друг Коля фотографировал. Однажды отец захотел сделать снимок отрезанной головы, лежащей на блюде. Где-то нашел большой фанерный ящик, выпилил в нем отверстие для головы, вырезал дыру в простыне. Долго пытались отколоть от блюда такой кусок, чтобы в углубление могла войти шея.
В войну этот снимок пропал, но я хорошо помню его. На большом блюде, немного набок, лежала человеческая голова с закатившимися глазами и вывалившимся языком. А над ней стоял человек со свирепым и кровожадным выражением лица, готовый вонзить в голову нож и вилку.
- Получается, что толчок к написанию романа "Голова профессора Доуэля" был дан ему еще в детстве? А как он находил сюжеты? - Не знаю, к сожалению, но о двух он рассказывал сам.
Так, идея романа "Голова профессора Доуэля" возникла, когда он первый раз лежал в гипсе. Весь его мир ограничивался стенами палаты и расстоянием протянутой руки. А однажды, когда ему на нос села муха, он вдруг подумал о том, что если бы у него была только одна голова, он не смог бы прогнать даже эту муху... И хотя роман "Голова профессора Доуэля" написан много лет спустя, в нем ожила муха, севшая на отрезанную голову...
А идея романа "Человек-амфибия" была позаимствована из короткой газетной заметки, в которой говорилось о суде над доктором Сальватором, который делал операции больным детям. Благодаря этим операциям суставы становились более подвижными. Но Сальватора обвиняли, что он искажает образ, данный Богом...
- Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Судя по вашим рассказам, это относится и к Беляеву? - Безусловно. Отец играл на рояле и на скрипке (один сезон выступал даже в оркестре цирка), хорошо рисовал, лепил. Еще школьником он пытался создать свой театр, где был режиссером, художником (рисовал декорации) и артистом. Став студентом Ярославского лицея, собрал любительскую труппу.
Однажды, во время приезда в Смоленск столичной труппы под руководством К. Станиславского, отцу удалось заменить заболевшего артиста в нескольких спектаклях. Успех был таким, что Станиславский предложил ему остаться в труппе, но Александр Романович почему-то отказался.
У него был удивительный дар привлекать к себе людей. Когда он жил один, то часто устраивал у себя вечера, на которых был главным действующим лицом - декламировал, играл на рояле. Заболев и оказавшись в вынужденной изоляции, отец испытывал недостаток общения и всегда радовался любому посетителю. Его привлекали люди с интересной судьбой, их увлечения и необычные изобретения.
- А как сложилась ваша судьба после его смерти?- Ровно через месяц после смерти отца, умершего с голоду 6 января 1942 года во время оккупации города Пушкина, нашу семью - бабушку, маму и меня - немцы вывезли в Польшу, в лагерь для перемещенных лиц. Затем было еще 4 лагеря: в Западной Пруссии, Померании и Австрии. 7 мая 1945 года нас освободила Красная Армия. Это освобождение я запомнила на всю жизнь. Мы их ждали, встречали, дети кричали: "Наши идут! Наши идут!" А какой-то офицер, спрыгнув с танка, сказал: "Были ваши, а стали не наши". И мы были направлены органами НКВД в ссылку, в Алтайский край, где пробыли 11 лет.
Только в 1956 году вернулись в Ленинградскую область. За 35 лет трудовой деятельности я, как папа когда-то, сменила массу профессий. Была токарем-расточником, учетчицей, контролером ОТК, фотолаборантом, копировщицей, техником отдела информации, инженером...
4 марта 1884 года - 6 января 1942 года
http://community.livejournal.com/chtoby_pomnili/121885.html
