Ваши ставки, господа 
А «огромные как скалы и холодные как льдины» главные политические игроки потихоньку разыгрывали свои гамбиты.
Наиболее чётко их позиция по отношению к разной «политической мелочи» была высказана в британском меморандуме от 16 декабря 1939 года:
«Никакое формальное нарушение международного права, если мы при этом не совершаем бесчеловечных актов, не может лишить нас симпатии нейтральных стран...
От имени Лиги Наций мы имеем право — и это даже наш долг — временно лишить силы как раз те законы, которым мы хотим придать особое значение и соблюдение которых хотим обеспечить. Малые нации не должны нам связывать руки, если мы боремся за их права и свободу».Вот так, если какие-то законы стали вдруг мешать, то «лидеры» Лиги Наций имеют полное моральное право эти законы «временно лишить силы», особенно те, которым они как раз хотят придать «особое значение». В общем, настоящий джентльмен, о чём уже было сказано выше, истинный хозяин своего слова. И нечего всяким там неумытым дикарям и грязным варварам пытаться высоко цивилизованных сэров и утончённых шевалье в неблагородстве упрекать. Ведь «истинно прогрессивная общественность» этих стран всё поймёт правильно, даже если придётся их немножечко оккупировать. А кто не поймёт, тот не прогрессивный, а совсем наоборот!
Ещё до начала всемирной бойни, в апреле 1939 года представители военных штабов Великобритании и Франции решили, что на первой стадии войны союзники смогут вести эффективные наступательные действия против Германии лишь в сфере экономики. Ключевым был выбран германский импорт знаменитой скандинавской железной руды с высоким содержанием легирующих примесей (никеля, хрома, марганца и молибдена) с расположенных на севере полуострова горнодобывающих предприятий.
Летом она вывозилась по недоступному союзникам Балтийскому морю через стоящий на берегу Ботнического залива северный шведский порт Лулео. Однако в зимние месяцы залив замерзал. В это время руда доставлялась в норвежский порт Нарвик, а оттуда морем шла в Германию, причём почти весь маршрут немецкие рудовозы шли в норвежских водах и потому были недоступны для осуществлявшего блокаду Германии флота Его Величества. Что очень обидно.
В общем, уже 16 сентября 1939 года сэр Уинстон Черчилль, только что назначенный морским министром Соединённого королевства, поставил перед кабинетом министров вопрос о минировании норвежских территориальных вод. Норвежцы пытались объяснить, что через Нарвик вывозится всего 10% скандинавской руды, причём, по большей части именно в Британию и на британских рудовозах.
Ведь для очень небогатой в те годы Норвегии, основным предметом питания жителей которой была рыба, а главным источником доходов – перевозка грузов на судах своего торгового флота, минирование её фьордов означало медленную смерть от голода. Нефть и газ Северного моря, сделавшие королевство одной из богатейших стран, нашли только через 30 лет.
Впрочем, сэр Уинстон этим не ограничился и попытался протолкнуть абсолютно фантастический для середины XX века план операции «Катарина». Эскадра из трёх старых британских линкоров, трёх тяжёлых и восьми лёгких крейсеров, двух дивизионов (по 12 вымпелов) эсминцев, восьми французских лидеров и полутора десятков быстроходных судов обеспечения должна была внезапно прорваться через Датские проливы, разгромить шведские рудные гавани и установить своё господство в Балтийском море.
Если вспомнить печально известный штурм другого пролива - Дарданелл, которым два с половиной десятка лет назад руководил тот же морской министр, граф Мальборо учиться на своих ошибках категорически не желал.
Надо сказать, что эти предложения известного борца за демократию тогда приняты не были. Хотя эскадру для «Катарины» собирать потихоньку начали.
Зато 11 ноября 1939 года было подписано англо-норвежское соглашение, которое передавало в распоряжение союзников почти половину торгового тоннажа Норвегии, обладавшей перед войной четвёртым по величине* и при этом весьма современным торговым флотом.
* Норвегия - 1982 судна общим тоннажем более 4,75 млн. брт**, Великобритания -21 млн. брт, САСШ -9,4 млн. брт, Япония- 5,6 млн. брт, Германия – 4,3 млн. брт.
Данные на 1 сентября 1939 года.
** брт - брутто-регистровая тонна — единица объёма, равная 100 кубическим футам или 2,8316 м³. Регистровыми тоннами в судоходстве измеряют объём судна и объём помещений (трюмов), которые могут быть заняты под полезный груз.Норвежцам, разумеется, подставлять свои транспорта и танкеры под торпеды весёлых волчат Карла Дённица не очень-то хотелось, но им «вежливо» объяснили – хотите – соглашайтесь добровольно, не хотите – как хотите, так заберём.
Давление на Скандинавию продолжалось.
На одном из приёмов с участием журналистов Скандинавских стран Черчилль произнёс:
«Иногда можно и пожелать, чтобы северные страны оказались на противоположной стороне, и тогда можно было захватить нужные стратегические пункты».30 ноября 1939 года началась Советско-Финская война.
Воспользовавшись подходящим поводом «демократическая коалиция» стала настаивать на открытии союзникам многострадального порта Нарвик для «свободного пропуска людей и поставок» в воюющую с СССР Финляндию. Как это будет согласоваться с нейтралитетом Норвегии и Швеции, французов и англичан волновало мало.
2–3 января 1940 года прошло заседание Военного кабинета Великобритании, полностью посвящённое обсуждению вопроса возможной интервенции как в северной части Скандинавии, так и на юге полуострова. В конечном итоге был принят план высадки в Нарвике, на котором настаивал Черчилль. Вопрос, что предпринять, если Норвегия и Швеция откажутся, по его словам, «даже не поднимался».
Заинтересовала скандинавская проблема, правда, в несколько другом аспекте, и французское руководство. Французы, чтобы оттянуть начало или ослабить силу германского наступления на западе, стремились создать «второй фронт» где-нибудь подальше от зелёных виноградников солнечной Франции. Так почему бы не сделать это в Норвегии?
На заседании в Париже 5 февраля высший военный совет союзников решил, что войска должны будут оккупировать районы шведских и норвежских горных разработок. К 27 февраля во французских портах Шербур, Гавр и Брест были сосредоточены 5 вспомогательных крейсеров, 4 транспорта, 6 пассажирских лайнеров, 7 грузовых судов и 13 боевых кораблей эскорта. Французы выделили для действий в первом эшелоне бригаду альпийских стрелков. Она, а также две британские бригады, грузившиеся на транспорты под Глазго, должны были направиться к норвежским берегам 12 марта.
Но сначала из-за неполной готовности операция была перенесена на несколько дней, а 13 марта поступило шокировавшее союзников известие о заключённом в Москве мирном соглашении между СССР и Финляндией. Поскольку ранее подготовку операции пытались объяснить необходимостью помощи сражающейся с тоталитаризмом Финляндии, пришлось срочно готовить новое обоснование вторжения на территорию ни в чём не виноватых нейтральных государств.
Но особо долго над такими пустяками раздумывать не стали. Уже 28 марта в Лондоне состоялось очередное заседание Высшего Военного Совета, на котором было принято принципиальное решение о военном вмешательстве в Скандинавии. Командующий французской армией генерал Морис Гюстав Гамелен заявил, что отказываться от подобных планов нельзя, немцев необходимо вытащить в Скандинавию, после чего они «забудут про Западный фронт - наиболее важный для Англии и Франции». Правда, не желающее оказаться вовлечённым в войну с Россией британское правительство знаменитого «миротворца» Артура Невилла Чемберлена согласилось «только» на минирование норвежских территориальных вод.
Крейсер «Бирмингем» с двумя эсминцами ушли к берегам Норвегии ещё 31 марта.
5 апреля туда же направились и минные заградители. Их прикрывали линейный крейсер «Ринаун» и восемнадцать эсминцев, на несколько из них также были погружены мины. Постановки были успешно завершены 8 апреля. События в Северном море помчались галопом.
Но одно место на карте Норвегии, вероятно, было намазано мёдом.
Черчилль вспоминал:
«Поскольку минирование нами норвежских вод могло вызвать ответные действия Германии, было решено также, что в Нарвик следует послать английскую бригаду и французские войска, чтобы очистить порт и продвинуться к шведской границе».5 апреля командующий французским флотом адмирал Франсуа Дарлан получил приказ в очередной раз собрать в Бресте суда для перевозки в Норвегию французского экспедиционного корпуса, который включал шесть батальонов альпийских стрелков и два батальона Иностранного легиона. Предполагалось, что англичане проведут высадку, а французские войска придут им в подкрепление.
Высадка двух батальонов находившейся под Глазго британской 24-й гвардейской бригады в Нарвике и Тронхейме намечалась на 10 апреля, в Глазго также были сосредоточены транспорты для её перевозки и шесть эсминцев эскорта, возглавляемых, вы не поверите, крейсером «Аврора». Впрочем, в сделанных в советское время переводах этот корабль, вероятно, из идеологических соображений, именуется политкорректно, но непонятно - «Орора». Так бедную богиню утренней зари ещё никто не обзывал…
HMS12 «Aurora» - лёгкий крейсер типа ««Аретьюза» 1937 года постройки Одновременно планировались десанты в норвежских портах Ставангер и Берген численностью по два батальона, которые к 7 апреля уже находились на транспортах в Росайте (Rosyth - военно-морская база на северо-востоке Шотландии). Для их прикрытия выделялась также базирующаяся на Росайт Первая эскадра крейсеров под командованием вице-адмирала Джона Каннингхэма (6 тяжёлых крейсеров, т.н. «графств»).
Всего в первом эшелоне должны были высадиться шесть пехотных батальонов. Во втором следовало ещё пять британских батальонов. Для захвата страны с населением более трёх миллионов человек и длиннющим изрезанным фьордами побережьем (береговая линия Норвегии (вместе с островами) составляет 58 133 км) было выделено всего 11 британских и 8 французских батальонов – пять неполных полков... Союзники явно рассчитывали на полное отсутствие хоть какого-то сопротивления. Необходимыми же для высадки под огнём десантными средствами запасаться они даже и не собирались.
Как заметил польский историк Януш Одземковский,
«вся операция готовилась так, будто союзников ждала сердечная встреча».Невольно вспоминается великолепный украинский анекдот:
«Мыкола, давай пидемо москалёв бить.
- Грыцько, а якщо воны нас?
- А нас-то за що?!»Правда, вежливые британцы и французы периодически запрашивали норвежское и шведское правительства - не согласятся ли те, если их, исключительно в миротворческих целях, слегка заминируют и немножечко оккупируют? Скандинавы, которым это почему-то не очень нравилось, пытались возражать, говорили, что против и даже очень, но их никто не слушал.
Что же творилось по другую сторону стола, за которым шла Большая Игра?
Перед началом войны руководство Рейха не рассматривало Норвегию ни в качестве союзника, ни в качестве противника. Германию полностью устраивал её нейтралитет.
Доклады министра вооружений Альберта Шпеера за 1943 год говорят, что при желании Рейх даже мог бы вообще обойтись без скандинавских железорудных поставок, снизив при этом производство стали всего на 7–10 %.
Правда, всем известный факт снижения качества германской брони к концу войны делает этот вывод несколько сомнительным. Впрочем, нужно отметить, что к тому времени значительное количество высококачественной легированной стали уходило на производство быстро прогорающих камер сгорания и лопаток турбин двигателей немецких реактивных самолётов и ракет. Например, моторесурс двигателей ЮМО-004 реактивных истребителей Мессершмитт Me. 262 «Schwalbe» (ласточка), которых до конца войны успели наклепать более 1400, в 1944 году не превышал 25 часов.
К тому же перед войной Норвегия занимала третье с конца место в Европе по самообеспеченности сырьём и продуктами. И тем, кто желал контролировать эту страну, пришлось бы, чтобы норвежцы не замёрзли и не вымерли от голода, взять на себя ввоз угля, нефти, продовольствия и многого другого. Так в 1941 году немцы вывезли из Норвегии 1189,3 тыс. т. грузов, в том числе 446,4 тыс. т. руды, а ввезли 2513,1 тыс. тонн. По большей части – топливо и продовольствие, которых и самой Германии не хватало.
Но активные, а иногда и сознательно демонстративные телодвижения лидеров «демократической коалиции» заставили немецких военных насторожиться.
10 октября 1939 года командующий Кригсмарине гросс-адмирал Эрих Йоханн Альберт Рёдер передал Гитлеру записку, в которой отмечал, что если Норвегия, а возможно, и Швеция будут заняты англичанами, то действия Германского флота в Северном море и выход рейдеров и подлодок на просторы Атлантики станут крайне затруднительны.
Впрочем, оперативный отдел флота был против наступательной операции в Норвегии. Ведь пока эта страна оставалась нейтральной, вопросами обороны огромного по протяжённости побережья и защиты каботажного судоходства занимались совсем не немцы.
Но началась Советско-Финская война, давление «союзников» на Скандинавию возросло, а возможность появления британских военно-морских и военно-воздушных баз неподалёку от Германии, разумеется, понравиться немецким военным не могла.
Во время состоявшейся 12 декабря 1939 года беседы отставной военный министр Норвегии, лидер нацистской партии «Национальное единение» (Nasjonal Samling) Видкун Квислинг сообщил принимавшему его адмиралу Рёдеру, что Англия готовится высадиться в Норвегии и что, по его мнению, между норвежским и британским правительствами по этому поводу существует тайное соглашение. Он предложил организовать в своей стране нацистский переворот.
На следующий день Рёдер доложил Гитлеру результаты состоявшейся беседы со скептическим дополнением,
«что при таких предложениях никогда нельзя знать, насколько соответствующие личности хотели бы содействовать собственным партийным намерениям, и насколько немецкие интересы близки их сердцу».Правда, главком ВМФ Германии не преминул подчеркнуть:
«Должно быть исключено, чтобы Норвегия попала в руки Англии. Это может быть военное решение, так как тогда Швеция также оказалась бы полностью под влиянием Англии, и война, пожалуй, была бы перенесена в Балтийское море».Рёдер предложил разрабатывать одновременно два плана: операции в поддержку переворота Квислинга и прямого военного вторжения. Что и было одобрено Гитлером.
Квислинга же через МИД Германии снабдили соответствующей денежной суммой, чтобы помочь ему заниматься германофильской пропагандой в Норвегии.
23 января было принято решение о сосредоточении подготовительных мероприятий по вторжению в Норвегию под эгидой Верховного главнокомандования Вермахта (ОКВ, Oberkommando der Wehrmacht). В небольшой особый штаб по разработке плана операции первоначально входило лишь по одному представителю от родов вооруженных сил. Вскоре ими был разработан основной замысел кампании, предусматривающий одновременную высадку морских и воздушных десантов в наиболее важных пунктах Норвегии с последующим расширением плацдармов. От помощи в подготовке переворота, организуемого нацистами Квислинга, было решено пока отказаться, главным образом, из соображений секретности. Ведь ни для кого не тайна, что всякие оппозиционные движения в любой стране мира просто перенасыщены провокаторами и агентами всех имеющихся в наличие разведок.
Надо сказать, что разработка плана операции, названной немцами «Везерюбунг» (Учения на Везере), шла не очень активно, германский вождь всё ещё надеялся на сохранение норвежского нейтралитета.
Но после захвата британским флотом (по личному приказу Уинстона Черчилля) 17 февраля 1940 года в норвежских территориальных водах эскортируемого двумя норвежскими миноносцами германского транспорта «Альтмарк» Гитлер окончательно убедился, что Англия считаться с нейтралитетом Норвегии не намерена, и потребовал ускорить приготовления.
Вспомогательное судно ВМФ Германии «Альтмарк» осуществляло снабжение карманного броненосца «Адмирал граф Шпрее» во время рейда того в Южной Атлантике. На борту судна находилось 303 пленных британских моряка с потопленных рейдером судов, о чём стало известно британской разведке. Норвежцы при осмотре следовавшего из американского (Порт Артур, САСШ) порта на родину судна пленных, спрятанных на то время в пустых топливных танках, не обнаружили. Британский эсминец с лихим именем «Казак» (HMS F 03 Cossack) в норвежских водах и на виду у норвежских миноносцев обстрелял немецкое судно из пулемётов (4 убитых) и взял его на абордаж. Возглас пленных в момент освобождения «Флот здесь!» (англ. The Navy's here!) стал боевым кличем британцев.Поскольку виноваты были все, то и обиженными оказались обе затеявшие грязную игру в чужих водах стороны. Почти сумевших обмануть англичан немцев до глубины души оскорбило грубое нарушение суверенитета Норвегии, а влезших на чужую территорию британцев – глубоко возмутил «слишком мягкий» досмотр судна. У норвежцев по поводу этого инцидента, разумеется, тоже было своё мнение. Но кто их станет слушать?
«Альтмарк» в Йосингфьорде, Норвегия, 1940 годПришло время назначить командующего операцией. Им стал командир XXI армейского корпуса генерал от инфантерии Николаус фон Фалькенхорст, считавшийся в Вермахте знатоком северного театра войны. Ведь в 1918 году он, будучи начальником штаба Балтийской дивизии Рюдигера фон дер Гольца (Ostsee-Division, дивизия немецких «добровольцев», созданная в Германии для гражданской войны в Финляндии и Латвии), участвовал во вторжении в Финляндию. А оно там где-то рядом.
Сам «знаток театра» впоследствии вспоминал:
«Я вышел на улицу и купил путеводитель Бедекера для путешествий для того, чтобы просто уяснить для себя, что такое Норвегия. Я не имел ни малейшего представления об этой стране»…Через неделю Фалькенхорст, с удивлением обнаружив, что между Норвегией и Германией ещё кто-то затесался, поставил вопрос о захвате, заодно уж, и Дании. Без этого германский десант в норвежские порты при полном превосходстве Роял Нави на море представлялся совсем уж отчаянным мероприятием.
1 марта Гитлер подписал директиву на операцию «Везерюбунг», а 5-го состоялось совещание командующих родами войск. Для операций в Норвегии были выделены пять пехотных и две горных дивизии. Общее руководство должен был осуществлять штаб XXI армейского корпуса, преобразованный в штаб армейской группы «Норвегия».
Захват Дании был поручен XXXI армейскому корпусу генерала авиации Леонарда Каупиша, состоящему из двух пехотных дивизий и одной бригады.
Начать операцию намечалось 17 марта, но за пять дней до этого Финляндия подписала с Советским Союзом мирный договор. Вроде бы, официальный предлог для вторжения в Скандинавию пропал, но кого это останавливает.…
Наконец, 27 марта фюрер довел до сведения высшего военного командования, что намерен начать вторжение в Норвегию 9 или 10 апреля. День «Х» был назначен!
30 марта командующий подводными силами Кригсмарине контр-адмирал Карл Дёниц подписал оперативный приказ № 120 «Гартмут» об участии подводных лодок в операции против Норвегии. Главной задачей, поставленной этим документом перед немецкими подводниками - прикрыть с моря отряды надводных кораблей с десантом в пунктах высадки.
Приказ на подлодки разослали в опечатанных пакетах, которые надлежало вскрыть в открытом море по получении условного сигнала. 6 апреля все лодки получили радиограмму вскрыть пакеты с надписью: "Оперативный приказ "Гартмут"".
Три десятка субмарин Германского флота стали занимать боевые позиции в Северном и Норвежском морях.
Выделенные для операции силы Люфтваффе насчитывали в своем составе 1125 (1008 боеготовых) самолетов, в том числе 321 бомбардировщик, 39 пикирующих бомбардировщиков, 64 двухмоторных и 38 одномоторных истребителей, а также 597 транспортных самолетов.
В соответствии с разработанным графиком еще за несколько дней до 9 апреля транспорты с артиллерией и другими тяжелыми грузами, замаскировавшись под торговые суда, вышли из портов, держа курс на Нарвик. За ними, за один - два дня до начала операции, была отправлена основная масса транспортов.
7 апреля после сообщения британской подлодки о замеченной ею в проливе Скагеррак немецкой эскадре на всех кораблях английского флота была объявлена боевая тревога. В 20.30 флот метрополии (три старых линкора, два крейсера и десять эскадренных миноносцев) покинул Скапа-Флоу, а несколько позже вышла из Росайта Вторая эскадра крейсеров в составе двух крейсеров и пятнадцати эсминцев. Первой эскадре крейсеров было приказано выгрузить уже находившиеся на борту войска и как можно скорее следовать за другими соединениями.
Козыри обеих сторон были брошены на стол. Время дипломатических поединков и тайной дипломатии закончилось, пришло время последнего довода королей (кардинал Ришелье повелел написать на пушках «ultima ratio regum», «последний довод короля»).
Неладно что-то в Датском королевстве 
Собственно говоря, следующей после Польши под удар нацистов попала не Норвегия, а Дания, но написать статью «Как воевала Дания» я не смог потому, что воевать-то она и не стала. Причём, ни за тех, ни за других.
Впрочем, сие неудивительно, это была совершенно не её война.
Сочувствовать Германии, оттяпавшей в середине XIX века в ходе нескольких весьма упорных кампаний (1848-1852 и 1863-64 годов) Шлезвиг-Гольштейн, было трудновато (для того, чтобы понять важность этой территории, достаточно упомянуть, что административным центром княжества является главная германская военно-морская база Киль. И именно у этого города начинается ведущий из Балтики в Северное море в обход Датских проливов Кильский канал).
Так что, у хорошо изучившей ещё в детстве всю доброту своих немецких соседей датской принцессы Дагмары, ставшей впоследствии Российской императрицей и матерью последнего русского царя, причин не любить Германию хватало.
Да и Германия была уже не той, что в XIX веке - не конгломератом грызущихся между собой крохотных княжеств, графств и королевств, а мощным государством с населением около 70 млн. человек, победоносной армией и очень агрессивным вождём.
Выступить на стороне «демократической» коалиции также было трудновато, ведь Копенгаген известен всему миру и как первый на планете город, подвергшийся массированному ракетно-бомбовому обстрелу. Небезызвестный герой британской нации Горацио Нельсон сжёг Копенгаген в 1801 году. А всего через шесть лет, в 1807, британская эскадра, повторив «подвиг» своего легендарного адмирала, выпустила, согласно датским данным, за трое суток непрерывного обстрела 6 000 бомб и 40 000 ракет и вновь дотла спалила столицу нейтрального государства.
Уничтожение британской эскадрой столицы Дании Копенгагена (4 сентября 1807 года)Главной «виной» датчан тогда оказалось наличие приличного по размерам флота, который они, может быть, если бы очень захотели, вполне вероятно, могли бы использовать против Соединённого королевства.
Правда, бомбами засыпали город не самолёты, а корабельные мортиры.
Вице-адмирал Нельсон (второй справа, в шляпе) 2 апреля 1801 года лично руководит обстрелом Копенгагена
Да и трёх или шестифунтовым (вес заряда 1,3 – 2,7 кг) пороховым ракетам конструкции сэра Уильяма Конгрива с торчащими сзади вместо стабилизатора девятифутовыми (2,75 м) шестами далеко до современных гиперзвуковых реактивных монстров, способных, пролетев несколько тысяч километров, точно попасть прямо в зад заподозренного ЦРУ в сотрудничестве с Аль-Каидой верблюда. Но факт остаётся фактом – англосаксы давно, увлечённо и с выдумкой специализируются на уничтожении городов противника.
А потом искренне удивляются, за что же их так не любят.
Впрочем, на этот раз воевать всерьёз датчане и не собирались.
Члены правительства королевства открыто говорили, что датские вооруженные силы предназначены не для обороны от агрессии, а лишь для «пресечения случайных нарушений нейтралитета воюющими сторонами». Их же начальник, премьер-министр Дании Торвальд Стаунинг, был ещё более откровенен: «Наша страна готова к охране нейтралитета, но ведение войны в собственном смысле этого слова исключено географическими условиями; малочисленность населения также исключает существование армии, способной принять бой».
Лукавил господин Стаунинг. Сходная по количеству мобилизационных ресурсов и куда более отсталая экономически Финляндия дать бой великой державе всё-таки отважилась, и, надо сказать, небезуспешно. Упорное сопротивление финских батальонов заставило Советский Союз, изменив первоначальные планы, сохранить независимость своего столь неподатливого соседа.
Пресечением же «случайных нарушений датского нейтралитета» должна были заниматься пара дивизий, в мирное время состоящая из четырех полностью укомплектованных пехотных батальонов, пятнадцати скадрированных рот, двадцати трёх артиллерийских и четырёх зенитных батарей, четырёх кавалерийских и одиннадцати моторизованных эскадронов, двух минометных, двух инженерных рот и трёх рот радиосвязи.
В состав армейской авиации входило 43 боевых самолета. Морская авиация состояла из 42 аэропланов. Порядка 20 учебных машин имела летная школа, располагавшаяся в предместье Копенгагена.
Укомплектовано всё это было тихоходными аппаратами устаревших образцов. Лётный состав ВВС насчитывал около 800 человек. Кроме того, в состав военно-воздушных сил входил один зенитный полк и 16 отдельных зенитных батарей.
Военно-морской флот Дании состоял из примерно 40 боевых кораблей: 2 броненосца береговой обороны; 14 миноносцев; 9 подводных лодок; 4 минных заградителя; 6 тральщиков и ещё несколько боевых катеров, вспомогательных судов и сторожевых (пограничных) кораблей различных размеров.
Всего в Вооружённых силах Дании насчитывалось около 15,5 тысяч человек, что примерно соответствует численности одной германской дивизии.
А ведь, при населении в 4,2 млн. человек, Дания могла бы выставить не пару некомплектных дивизий, а два десятка вполне себе укомплектованных. Могла, но не захотела…
Впрочем, на всякий случай датчане подстраховались и дипломатически. 31 мая 1939 года состоялось заключение пакта о ненападении на 10 лет, первая статья которого звучала: «Германская империя и королевство Дания ни в каком случае не шагнут к войне или к другому виду применения силы друг против друга».
Однако, шагнули, широко шагнули…
