Советские рабы нацистов. Забытые жертвы Гитлера

[Амина]

Советские рабы нацистов. Забытые жертвы Гитлера

Роберт Пробст

Sueddeutsche.de

Нещадно эксплуатировавшиеся нацистами, имеющие дома репутацию «предателей»: через 65 лет после окончания войны бывшие советские военнопленные сражаются, чтобы получить компенсацию – и не только материальную.



Советские военнопленные на Украине в 1943 году, на заднем плане видны танки Вермахта. Фото: dpa

Воспоминания о его страданиях даётся Ориху Виталию Михайловичу всё ещё с трудом. «Это был участок земли, обнесённый колючей проволокой, под открытым небом, охранявшийся солдатами с овчарками. Мы выкопали себе небольшие ямы, чтобы можно было там лежать. Многие умерли от ран или от голода. Нам было запрещено приносить ослабевшим даже немного супа. Их застрелили».

Как и миллионы других красноармейцев, Михайлович (так в тексте - прим. перев.) попал в плен во время войны - и позднее работал в Германии на военную машину национал-социалистов. Выжившие не получили от Федеративной Республики ни компенсации, ни символического признания их страданий. Бывшие советские военнопленные являются самой большой группой из тех, кто и многие годы спустя после окончания войны являются «забытыми жертвами».

Надежда старых людей, которым в среднем 87 лет, на то, что что-то может измениться, не очень велика. Многие тысячи из них всё ещё живут в России, Грузии, Украине, Белоруссии или Армении. На родине их судьба никого не волнует, так как после возвращения их поносили как «предателей» и часто тут же ссылали в сибирские трудовые лагеря, так как они работали раньше на заклятого фашистского врага.

Тем, кто выжил после этого «второго заключения», пришлось в течение десятилетий бороться с клеймом опозоривших свою семью: большинство живут сегодня изолированно и в страшной нищете.

В Германии их судьбой интересуется лишь частная организация. А в Бундестаге (федеральный парламент ФРГ – прим. перев.) партии уже много лет рассматривают петицию по поводу военнопленных – по сей день безрезультатно.

Когда гитлеровская Германия напала в июне 1941 года на Советский Союз, смерть «еврейско-большевистских недочеловеков» уже входила в расчёты. Массовое размещение военнопленных не планировалось - сотни тысяч были просто оставлены в чистом поле умирать от голода, бесчисленное количество красноармейцев стали жертвами эпидемий или были застрелены.

После европейских евреев советские военнопленные составляют самую большую группу жертв войны на уничтожение на Востоке, из примерно 5,7 миллионов умерло 3,3 миллионов человек. Некоторые выжили только потому, что национал-социалистическому режиму требовалась их рабочая сила. «Всех заключённых, которые могли двигаться, они отправили в Германию», - описывает это Орих Виталий Михайлович.

Военнопленных согласно Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 1907 года можно было привлекать к работам – и этим аргументом федеральное правительство признало за бывшими работавшими на принудительных работах из Красной армии лишь право на «общую военную судьбу». В результате, в отличие от гражданского населения с Востока, работавшего на принудительных работах, советские солдаты остались позднее ни с чем при возмещении ущерба.

Эберхард Радзувайт из организации «Kontakte-Контакты» не хочет с этим мириться. Уже семь лет он борется за то, чтобы страдания красноармейцев были признаны преступлением против человечности. Он требует от федерального правительства гуманитарные выплаты и «принесения извинений». Так как он не получил до сих пор ни того, ни другого, его организация кропотливо собирает пожертвования – на сегодняшний день ими было распределено более 2,2 миллионов евро в качестве «жеста признания» для 6500 бывших военнопленных.

Это небольшая сумма – по сравнению с 4,4 миллиардами евро, которые роздал фонд «Воспоминание, ответственность, будущее» с 2001 по 2006 гг. более чем 1,66 миллиону бывших гражданских лиц, работавших на принудительных работах, из бывшего Восточного блока, - деньги государства и немецкой экономики для защиты от собирательных исков против немецких концернов в США.

«Военный плен не даёт никакого права на получение выплат», как сказано в законе о фонде, поэтому тысячи заявлений были отклонены. Фонд тем временем за счёт доходов от остального капитала содействует многочисленным гуманитарным проектам в Восточной Европе – и теперь также открыт для ранее исключённых групп жертв. Примирение станет возможным лишь тогда, когда будет ликвидирован порядок приоритетности групп жертв, считают в фонде.

Председатель правления Мартин Зальм говорит: «Убедительное преодоление прошлого невозможно без внимания к тем, кто всё ещё жив».

Клеймо слабака

Федеральная политика по-прежнему испытывает трудности при обращении с этой щекотливой темой. Петиция организации с 2006 года находится в соответствующих комитетах Бундестага. В ней выражено требование уравнять условия заключения русских военнопленных с лишением свободы в концентрационных лагерях, что могло бы стать обоснованием для требований финансовой компенсации. Особенно союзная фракция (фракция родственных партий – ХДС и ХСС, прим. перев.) долгое время не проявляла интереса к такой переоценке.

Тем временем научная служба Бундестага составила по просьбе фракции СДПГ заключение, из которого следует, что ситуация красноармейцев в так называемых русских лагерях вполне сравнима с заключением в концентрационных лагерях. «Это до сих пор не получило надлежащей оценки», - говорит депутат от СДПГ Штефан Швартце. Он хотел бы безотлагательно снова поднять эту тему». Тем не менее, кажется, теперь не совсем исключено, что федеральному правительству придётся заняться этой темой.

Ожесточившиеся и смирившиеся

Хотя бывшие военнопленные были полностью реабилитированы в середине 90-х при Борисе Ельцине, их дискриминация на этом не закончилась. Так, бывшие «изменники родины» нередко не имеют права на особые льготы для участников войны, время, проведённое ими в немецком плене, не засчитывается в их пенсии, их также не приглашают на большие празднования дня победы 9 мая. И они, в отличие от бывших пленных, работавших на принудительных работах, не организованы. Многие остаются во власти клейма слабаков - даже в преклонном возрасте – что они позволили нацистам их поймать и эксплуатировать.

Поэтому даже более важным, чем материальное признание, является оживлённая переписка организации «Kontakte-Контакты» с бывшими военнопленными. Персональные обращения дают многим травматизированным жертвам нацистов «психическое облегчение и давно желаемое общественное признание», - говорит Эберхард Радзувайт.

Несмотря на всю радость, что их судьба волнует некоторых деятельных немцев, многие пострадавшие ожесточены, бесчисленное количество их смирились – лишь некоторые всё ещё держатся по-боевому, как, например, Иван Дьяков, которому 91 год, из Кировограда на Украине. «Я бы хотел подчеркнуть, что без признания обращения с советскими военнопленными как преступления против человечности не может быть и речи об окончательном примирении немцев с гражданами бывшего Советского Союза».

perevodika.ru

[Амина]

Стратегия и экономическая экспансия после 22 июня 1941 г.

Первые быстрые успехи вермахта побудили нацистское руководство уточнить и расширить программу завоеваний. На встрече со своими приближенными 16 июля 1941 г. Гитлер заявил, что германское военное господство должно распространяться вплоть до Урала. «Безопасность рейха будет обеспечена только тогда, когда западнее Урала не останется ни одной чужой воинской части; охрану этого пространства... Германия берет на себя», — подчеркнул он. Позднее Геринг и Гиммлер частенько фантазировали на тему военных баз на Урале, откуда в случае необходимости могли бы предприниматься карательные экспедиции и рейды военной авиации против остатков российского государства в Азии.

Гитлер планировал, что в состав Германской империи будут включены «вся Балтия», «старо-австрийская Галиция», Крым с обширным прилегающим к нему районом, «Волжская колония», а также «район Баку» в качестве немецкой «военной колонии». Кольский полуостров с его месторождениями никеля и фосфоритов и незамерзающим Мурманским портом тоже должен был «перейти к Германии». Румынии могли быть переданы Бессарабия и часть Украины с Одессой. Финляндии Гитлер был готов уступить восточную Карелию и район Ленинграда, на которые она претендовала. На это он соглашался с легким сердцем — Ленинград так или иначе, еще до передачи финнам, он намеревался «сровнять с землей», а саму Финляндию в перспективе присоединить к Германии в качестве союзного государства.

К середине июля 1941 г. были уже назначены комиссары «имперских комиссариатов» «Остланд», «Москва», «Украина», «Кавказ», которые планировалось создать на оккупированной территории СССР. Открытым оставался лишь вопрос о том, каким должен быть, в конечном счете, статус Украины. Розенберг настаивал на создании «свободного» украинского государства, находящегося под надзором Германии, однако Гитлер два месяца спустя перечеркнул такого рода планы, заявив о «протекторате Германии над Украиной сроком на 25 лет».

    Рост территориальных аппетитов Германии ярко иллюстрируют ее военные планы, которые день ото дня становились все более масштабными:

    первый план (июнь-июль 1940 г.): цели — Киев и Минск, «возможность» «марша на Москву»;

    второй план (5 августа 1940 г.): захват территории до линии Ростов — Горький — Архангельск;

    третий план (директива №21 от 18 декабря 1940 г.): «создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга - Астрахань»;

    четвертый план (указания Гитлера от 16 июля 1941 г.): установление германского военного господства вплоть до Баку — устья Волги — Урала.

Размеры «жизненного пространства», которое планировалось завоевать, в течение года увеличились, таким образом, приблизительно в два раза.

Конкретной экономической целью германского крупного капитала на Востоке являлся захват сырья для промышленности, прежде всего кавказской нефти, марганца и железной руды, а также продовольствия и продуктов сельского хозяйства. Германская перерабатывающая промышленность рассчитывала, что Восток, после ликвидации какой бы то ни было конкуренции со стороны местного производства, станет гигантским рынком сбыта для ее продукции. Те же расчеты были и у германских горно-металлургических концернов, планировавших полностью демонтировать новейшие советские заводы. Планы промышленников, отраженные в ряде секретных документов, шли в русле политики уничтожения, проводившейся СС в соответствии с «Генеральным планом Восток» и Герингом. Они не возражали и против намерения Гитлера и командования вермахта стереть с лица земли крупнейшие советские города — Москву, Ленинград, Киев, Сталинград, объявленные «рассадниками большевизма».

К претворению в жизнь своих планов на территории СССР представители германских хозяйственных элит приступили с лихорадочной активностью и огромной настойчивостью. Хозяйственные штабы частей вермахта были полны специалистов из промышленности. Вслед за передовыми частями двигались специальные подразделения (технические бригады, занимавшиеся вопросами нефти, горнопромышленные и прочие технические батальоны), ядро которых также составляли промышленные специалисты, облаченные в форму «зондерфюреров».

Разбой, которым они занимались, направлялся из Берлина руководством новообразованных концернов, состоявшим из высокопоставленных представителей различных ведомств, вермахта и ведущих промышленников. Наряду с «Континентальной нефтью», о которой мы уже говорили, существовало множество других организаций. Российскими и украинскими горными предприятиями, предприятиями химической и текстильной промышленности, оптовой торговли завладели так называемые «восточные общества» — крупные государственно-монополистические образования, которые под вывеской «опекунского управления» этими предприятиями осуществляли их передачу «на попечение» или «в аренду» ведущим немецким фирмам, в частности концернам Флика, Круппа, «ИГ Фарбен», «Герман Геринг».

Установление «нового порядка» на Востоке происходило иначе, чем в других оккупированных странах Европы. Военная обстановка здесь оставалась нестабильной, ситуация в тылу в значительной мере осложнялась действиями партизан. Командные инстанции вермахта, имперские комиссары, берлинские министерства — все претендовали на то, чтобы распоряжаться производственными мощностями и рабочей силой на оккупированной территории. О какой-то планомерной приватизации советской государственной и колхозной собственности думать не приходилось. В этих условиях интерес германских промышленников к вложению средств в новые предприятия на Востоке и к направлению туда рабочей силы был ограниченным. Пытаясь найти выход из положения, германские власти даже развернули в странах Западной и Северной Европы, особенно в Дании и Голландии, кампанию по вербовке предпринимателей, рабочих и служащих «для работы на Востоке».

Крупнейшие германские концерны, прежде всего горно-металлургические, электротехнические и «ИГ Фарбен», были, однако, довольно теми условиями, на которых они получили в свое распоряжение советские предприятия. Договоры о «попечении» и «аренде» были выгодны для них, поскольку все риски на время их действия брало на себя государство. Их занимал единственный вопрос: сможет ли «арендующее общество приобрести арендуемый завод, когда произойдет окончательное оформление политических, государственно-правовых и экономических отношений на оккупированной русской территории и Германская империя соберется продать заводы»[10].

Окружение Геринга, очевидно, выступало против продажи советских предприятий в частную собственность германским фирмам. Однако летом 1942 г. Гитлер под влиянием министра вооружений А. Шпеера принял решение в пользу концернов: «Фюрер... вновь напоминает, что он не желает на Востоке никаких организаций-монополистов, что должна быть включена частная инициатива».

Наиболее важные высказывания о перспективах германского господства на территории СССР содержат документы «Дойче банк» и концерна «ИГ Фарбен».

На территории Советского Союза во время оккупации необузданная алчность германских хозяйственных элит проявилась в особенно яркой форме. Имперский министр финансов граф Л. Шверин фон Крозигк был вынужден лично обратиться к высшему руководству с жалобой на полный хаос, царивший в захваченных областях и делавший невозможными государственный контроль, «упорядоченное» взимание налогов и перечисление доходов в государственную кассу. Его филиппика от 4 сентября 1942 г. (так называемое «письмо о гиенах») достойна того, чтобы ее процитировать. Министр отмечал:

    «В последнее время всякого рода организации, общества и тому подобные образования вырастают как грибы после дождя... Комиссары по особым вопросам, особые уполномоченные, опекуны, хозяйственные организации, созданные по образцу существующих в Германии, дополняют эту картину... Мы сами уже не знаем, кто является властью, а кто нет, кто принадлежит к властной структуре, к обществу, имеющему полномочия, сходные с полномочиями властной структуры, а кто к большой группе гиен, рыщущих по полям сражений в поисках добычи... На предприятия назначаются высокооплачиваемые опекуны, тогда как всю работу в действительности... выполняют низкооплачиваемые представители местного населения. Служащие из частных фирм и общественных организаций устремляются на Восток, где им назначаются оклады, вызывающие удивление и возмущение фронтовиков».

На оккупированной советской территории германские хозяйственные элиты в значительно большей степени, чем в других захваченных Германией европейских странах, тесно сотрудничали с вермахтом, СС, полицией. Установление здесь «нового порядка» происходило под знаком террора, массовых убийств и использования принудительного труда миллионов людей.

scepsis.ru