Как Сталин вернулся к Церкви
Дионис Каптарь
KM.RU
4 сентября 1943 года – знаковая дата в истории взаимоотношений Русской Церкви и советской властью, после чего политика атеистического государства в отношении РПЦ резко изменилась.
Напомним, что тогда в Кремль к вождю приехали митрополиты Сергий, Алексий и Николай. Иерархи рассказали Сталину о своих пожеланиях, и руководитель СССР пошел им навстречу. А речь шла ни много ни мало об избрании патриарха. Кроме того решили вопрос об открытии богословских курсов при епархиях, издании церковной литературы, открытии церквей, снятии ограничений на передвижение тех священнослужителей, которые отбыли тюремное заключение.
Отметим, что Архиерейский Собор состоялся в Москве 8 сентября 1943 года, и на нем патриархом избрали митрополита Сергия. Общее отношение государства к Церкви смягчилось. Период откровенного воинствующего безбожия послереволюционных лихих лет ушел в прошлое.
С тех пор прошло много лет, но даже сейчас возникают острые споры, когда кто-то пытается дать оценку этому поступку Сталина. Почему советский лидер, по сути, «наступил на горло революционной песне» и дал Церкви по крайней мере возможность выжить?
На этот вопрос отвечают по-разному. Одни считают, что, в конце концов, в Сталине «проснулся» бывший семинарист и, действительно, вряд ли стоит сбрасывать со счетов тот факт, что в молодости Джугашвили получил хорошее духовное образование. С другой стороны, вождь мог учесть и то, что православное духовенство во время войны заняло отчетливую патриотическую позицию. В идеологическом плане Церковь сделала немало для защиты нашей страны, несмотря на многолетние гонения со стороны большевистского государства.
Кроме того, указывают и еще на одну причину, связанную с деятельностью СССР на мировой арене. Союзниками СССР по антигитлеровской коалиции были США и Британия, то есть христианские страны. Не исключено, что Сталин учитывал и этот факт. То есть пересмотр отношения к Церкви был способом улучшить реноме СССР. Иными словами, речь шла о сугубо прагматичном поступке умного политика.
Но есть и другая точка зрения. Многие историки и политологи подчеркивают, что Сталин в большевистской когорте всегда стоял несколько особняком и отличался от наиболее радикальных революционеров, проповедовавших строительство абсолютно нового мира на обломках старого. Сталин в этом отношении был куда более консервативен, традиционен и патриотичен. Неслучайно он выдвигал концепцию построения социализма в одной стране в противовес идеологии мировой революции. И также неслучайно, что его злейшим врагом стал Троцкий, который считался неформальным лидером радикального большевизма. Соотвественно, когда инерция революционного угара выдохлась, Сталин осуществил поворот государства в сторону Церкви.
Какая из этих двух трактовок наиболее близка к действительности? С этим вопросом мы обратились к кандидату исторических наук Михаилу Борисовичу Смолину.-Я думаю, что этот поворот является попыткой заручиться поддержкой большинства взрослого и старшего поколения тогдашнего Советского Союза в сложной ситуации войны. Кроме того, с самого начала войны позиция Русской православной церкви была видна – было же несколько обращений митрополита Сергия, призывавшего встать на защиту Отечества. Сталин здесь увидел определенный мобилизационный момент. Церковь очень активно выступала за мобилизацию населения против агрессора.
Вряд ли у Сталина были личные моменты и он начал вспоминать свои семинарские годы, а в его душе возродилась вера. Я думаю, скорее, он был политическим прагматиком, и для него все, что по его расчетом было полезно, он и пытался мобилизовать. Надо сказать, что в ситуации, когда Ленину было тяжело, он на вопрос, может ли быть коммунист верующим, отвечал, что может. Были временные послабления для религии.
Это решение я бы занес в актив стране, это был огромный плюс в ее выживаемости, и в самые сложные времена власть обратилась к Церкви за духовной помощью. Вряд ли это можно отнести в актив самого Сталина. Хотя с другой стороны, может быть, если бы это был Троцкий, то, может быть, и не было бы такого шага.
