Космонавты
(продолжение)-9
Сходим с орбиты Нептуна. Андрей и Дима рассчитали кратчайший путь до юпитерианской станции на Обероне, спутнике Юпитера. Внутри солнечной системы набирать высокие скорости нельзя, поэтому наш путь занимает около двух недель.
Оберон – спутник Юпитера, маленький клочок твердой поверхности, вращающийся вокруг газового гиганта. На нем тоже должна быть станция слежения и автоматический маяк. Мне почему-то казалось, что он будет в рабочем состоянии. Вышли на круговую орбиту Оберона. Челнок заправлен и готов к старту.
- Надеюсь, сегодня нам никто не помешает? – спросил Дима, оглядываясь на меня, Андрея и Сергея.
- Будем надеяться.
На челноке отправляемся я и Андрей. Дима с Сергеем должны вести визуальное и радионаблюдение за нами. Снова меня охватывает чувство гордости за человечество Земли, когда челнок, выходя из шлюзовой камеры, медленно-медленно удаляясь от материнского корабля, открывает нам просторы Вселенной, огромный диск Юпитера и затмевающий все гигантский корпус корабля «Роса», созданный руками человека.
- «Роса», «Роса». Я «Фаэтон». Шлюзование прошли успешно, идем на посадку.
- Я «Роса». Слышу вас отлично. Спутник наблюдения выведен на орбиту. Радиомаяки молчат. Садиться будете самостоятельно.
Опустились на спутник в штатном режиме. До станции около километра. Несмотря на то, что на нас были надеты тяжелые скафандры, способные выдержать удар небольшого метеорита и весившие около 200 килограмм, двигаться было довольно легко, ведь притяжение на Обероне в два раза меньше земного. Вес скафандров компенсировал силу тяжести, и нам казалось, что мы идем по спутнику, как будто по Земле. Мы с Андреем приблизились к шлюзовой камере станции. Кодовый замок и панель возле двери светились зелеными огоньками и были в рабочем состоянии. Я набрал код нашего корабля, ввел пароль доступа, и шлюзовая камера открылась. После того, как за нами захлопнулась дверь, с потолка, стен и с пола нас обдало струями пара, каких-то химикатов и других дезинфицирующих средств, затем шлюзовая камера проветрилась мощными потоками воздуха. На табло зажегся сигнал, что можно открыть гермошлем, и распахнулись внутренние створки. Мы вошли в лабиринты станции.
- «Фаэтон», «Фаэтон». Я «Роса». Ваш сигнал теряется, - раздалось у меня в наушниках.
- Я «Фаэтон». Слышу вас, но идут какие-то помехи. Если не выйдем на связь через полтора часа, то, значит, что-то случилось. Но надеюсь, что мы успеем.
- Я «Роса». Понял вас. На Юпитере происходят какие-то магнитные возмущения. Возможно, из-за магнитной бури связь прервется через несколько минут. Будем следить за вами со спутника видеонаблюдения, когда вы покинете станцию. Долго там не задерживайтесь.
В это время начались жуткие помехи и связь прервалась.
По извилистым коридорам станции мы добрались до командного пункта. Зал пуст, все оборудование работает нормально. Меня удивило, что тумблер автоматических маяков был выключен. Непроизвольно я протянул руку к пульту и привел его в рабочее состояние. Сразу же в наушниках сквозь шумы раздалось тонкое попискивание маяка.
- «Роса», «Роса». Я «Фаэтон». Слышите меня?
В ответ сквозь помехи раздался какой-то хрип.
- «Роса», «Роса». Я «Фаэтон». Вы меня слышите?
Снова какой-то хрип в ответ. Возле кресла левого пульта на полу лежал журнал станции. Я его поднял и стал перечитывать последнюю страницу.
28.03.2150. На станции нас осталось трое. Корабль «Космический странник», возвращавшийся из дальней экспедиции, забрал всех геологов, работавших на спутнике, и взял курс на лунную базу. Нам жалко было расставаться с этими веселыми ребятами. За три месяца мы очень привыкли к ним и стали как одна семья.
30.03.2150. На станции стали происходить странные события. Джек Петерсон несколько раз хватался за кухонные ножи и, как будто не видя ничего, с опустошенным взглядом начинал молотить перед собой воздух. Он видел что-то такое, чего не видели мы с Джейн.
01.04.2150. Обычно на Земле в этот день все врут. Этот день все называют днем смеха, где-то его называют днем лжеца, но вот только нам было не до шуток. Джек надел скафандр и вышел через шлюзовой отсек. Через 15 минут радиолокационные станции потеряли его из виду. Маяк его скафандра не отражался на экране радара. Джейн, которая была к нему неравнодушна, требовала от меня, чтобы я отпустил ее на поиски. Разве мог я удержать ее? Она ушла, и точно так же через 15 минут сигналы ее скафандра пропали с экрана радаров.
02.04.2150. Уже почти сутки я на станции один. По уставу я не имею права покидать станцию. А от Джека и Джейн нет никаких вестей.
Дальше длительный перерыв в записях. Не знаю, по какой причине, но Вадим Северцев продолжил журнал с 15 апреля.
15.04.2150. Мне кажется, я схожу с ума. Я даже свое имя уже забывать начинаю. Вихрь на Юпитере разросся до невероятных размеров, и магнитные бури на Обероне бушуют настолько сильно, что голова моя просто раскалывается. Часть аппаратуры отключил. Боюсь, что эта ситуация может вывести ее из строя. Отключил даже автоматический маяк.
16.04.2150. Маяк выключен. Но все новые и новые корабли заходят на посадку. Странные корабли. Я даже никогда не видел таких конструкций. А еще более странное, что из них никто не выходит. И когда они улетают, я не вижу. Просто одни корабли сменяются другими, но никакой связи с ними я не имею. Никто не приходит ко мне, никто не выходит на связь, а корабли прилетают и улетают.
30.04.2150. Наверное, я сошел с ума. Дату ставлю условно, возможно, временной процесс на станции происходит гораздо быстрее или медленнее, чем есть на самом деле. Я потерял счет дням и часам. Быть может, я что-то еще успею сделать для того, чтобы спасти Джека и Джейн. Я иду на их поиски.
Руки мои затряслись, и я выронил на пол общую тетрадь, когда, взглянув на табло пульта управления станции, увидел дату: 30.04.2350.
- Олег, ты чего?! - воскликнул Дима.
- Не, ребята, на сегодня хватит. Эмоций выше крыши, - я поднял с пола общую тетрадь, заполненную Диминой рукой, и протянул ему. – Продолжим завтра.
Продолжение следует...
Rebel_tm
