Глава 4
Жажда неистовствовала. Во рту пересохло. В горле першило. Страшно знобило, всё тело сотрясалось от крупной дрожи. Он только что открыл глаза и осмотрелся; помещение показалось ему до боли знакомым. Рядом на табурете были заботливо оставлены: банка баварского пива и банка пепси, начатая пачка «Мальборо», зажигалка и пепельница. Но протянуть руку, тем более подняться не было сил. Всякие чувства, кроме жажды, вообще отсутствовали. Он лежал, скорчившись под тонким одеялом на скрипучей раскла¬душке. Время, по-видимому, давно перевалило за полдень, потому что в окне виднелось синее, синее небо, а косые лучи низкого зимнего солнца освещали стену напротив, отпечатывая на ней оконный переплёт. Звенящую тишину нарушал лязг его зубов и звук капающей из крана воды. Наконец освоившись, Сергей попытался восстановить последовательность событий минувших дней, пролетевших в одночасье с 31 декабря, как кошмарный сон. Но ничего определённого в голову не приходило. От мозгового напряжения ещё сильнее захотелось пить, а ещё и курить…. Он даже не представлял какое сегодня число. Сергей снова последним усилием оставшейся воли попытался собрать мысли воедино, и события замелькали перед глазами как кадры давно забытого немого кино: всё начиналось вроде бы чинно – готовились и встречали Новый год. А потом…. Потом было бесшабашное пьяное гульбище в ночном клубе, названия которого он не запомнил, в компании, вернувшегося из Турции или Греции, или вообще из Китая, Толика и двух его подружек, то ли Янки и Анжелки, то ли Златки и Катьки. Этого он не мог вспомнить, но то, что Стаса с женой не было – это точно. Потом сумасшедшие вояжи по Москве и её окрестностям на предельной скорости в фольксвагене пьяненького Толика с посещением ресторанов, пивняков, каких-то притонов. Всё это сопровождалось теперь уже безымянными и безликими девицами, китайской, кавказской и ещё чёрт его знает какой закуской, водкой, пивом, блевотиной, тревожным сном урывками: в машине, в чужих квартирах. После чего начиналось всё сызнова: девицы, водка, пиво, блевотина… провалы в памяти, просветления. И наконец после очередного – он, Сергей, очутился на раскладушке в знакомой обстановке кухни 28 этажа…. Это несколько обрадовало. Он с горем пополам дотянулся до табурета, трясущимися руками откупорил банку с пивом и, стуча зубами о металл, залпом выпил её содержимое. Через пару минут ему полегчало, дрожь унялась. Тогда, всё ещё лёжа в постели, Сергей закурил. Его сразу же обильно вырвало, спасибо, заботливые руки хозяина квартиры поставили у изголовья тазик…. После этого попустило ещё больше, и позволило ему сесть на край раскладушки, поставив босые ноги на пол. Он был в одних трусах, вся остальная одежда лежала бесформенной кучей на диванчике мягкого уголка. Открыв банку пепси и сделав глоток, Сергей снова попытался закурить. Теперь это у него получилось, и он с удовольствием сделал затяжку. Из тазика нестерпимо воняло…. Покачиваясь от лёгкого головокружения, Сергей отнёс его в уборную и вылил в унитаз. Вернувшись на кухню, он снова забрался под одеяло…
# # #
Из Одессы Ющенко вернулся под Рождество обозлённый. Подарки, которые он каждый год делал своим сотрудникам на Новый год для лучшего их расположения к себе, в этот раз оказались страшным разносом. Досталось всем, начиная от заместителей: Белочки и Шурика, по совместительству числившимися директорами сателлитных МП, до последнего кладовщика мелкооптового мебельного склада… Несвоевременная оплата счёта, грозившая громадными штрафами, была равносильна его разорению. Одесские ребята знали толк в составлении и заключении договоров, и в выбивании «бабок»! Их зловеще издевательский телефонный звонок застал Колю врасплох (он слишком уж был занят мыслями о Стасе) и заставил буквально по возвращении от Чернухи, не взяв с собой даже зубной щётки и не предупредив домашних (жене пришлось звонить уже из Одессы), срочно выехать на машине в «город каштанов и куплетистов». Проведя несколько часов за рулём в бешеной гонке, он с горем пополам успел застать своего партнёра на месте. Тот, как выяснилось, новогодние праздники проводил на Кипре. Хотя потом открылось другое – не уехал он специально, потому что решил над ним, Николаем Дмитриевичем Ющенко, поиздеваться, догадываясь, что после их звонка, он примчится к ним как миленький…. Целую неделю(!), скрежеща зубами в душе, Коля «валялся в ногах» самодовольного одессита, умоляя не применять к нему штрафных санкций, поил коньяком, всячески его ублажая. По счастью партнёр тоже оказался из бывших секретарей комсомола, и в конечном итоге они договорились, и выпили мировую, но самолюбие Ющенко было сильно уязвлено. Хотя миссия, в конечном счёте, была выполнена, в его душе громко скребли кошки. Да так сильно, что, переживая нанесённое оскорбление, так отвлёкся, что по пути домой, под Каховкой, рано утром на мокрой и скользкой дороге чуть было не слетел в кювет, пробив левый передний скат своей «вольво»…. Выместив всю обиду и боль своего униженного самолюбия, он немного успокоился. Потом позвонил домой жене и сообщил о своём возвращении. Заехать лично не было времени, да и боялся, что может сорваться на неё. Сейчас немного успокоившись, он откинулся в кресле, и тут его опять поразила мысль о Стасе; внутри всё снова вскипело, и Коля в сердцах грохнул кулаком по столу (к счастью на нём ничего не было) и грязно выругался.
– Валера! Мать твою…!!! – громко крикнул он.
Дверь кабинета отворилась, и Белочка боязливо перешагнул порог.
– О Стасе что-нибудь слышно? – спросил Коля с сильным раздражением в голосе. Валера неопределённо пожал плечами.
– Никто ничего не знает! Вы только подумайте! Ты сделал, что я просил? – продолжил он, раздражаясь ещё сильнее.
– Да, но у него дома никого не оказалось, – и как бы опережая очередной вопрос, – я и потом, на следующий день был, и через три дня, и опять никого.
– Ну, так поезжай сейчас, и всё выясни! – вскипел Коля.
– Хорошо, Коля, Хорошо! – и Валера тихо выскользнул в коридор. Он знал, что в такие минуты шефу лучше не возражать, а ведь он, Валера, предупреждал, что за Стаса подписываться не надо. Но ведь Коля сам себе голова; а теперь и мы, и бизнес страдают. На крыльце он закурил. Дождя не было, но небо было пасмурным, с моря дул сырой и промозглый ветер. Было мокро. Белочка невольно поёжился и поднял воротник куртки. Несколько поразмыслив, он направился к своей машине, сел за руль и завёл мотор….
# # #
Наконец после третьего звонка за дверью квартиры громкая музыка (дома кто-то есть, это уже радует!) была слегка приглушена, и послышались шаркающие шаги, щёлкнул замок. На пороге появился незнакомый Белочке мужик в домашнем халате и с сигаретой в зубах. Комплекцией и ростом он был подстать Стасу, но заметно старше его. Толстую шею обвивала золотая цепь с крупными звеньями. Валера опешил, вероятно, его глаза расширились.
– Тебе, парень, кого? – тоже удивлённо спросил незнакомец, не вынимая сигареты изо рта.
– А Валентина дома? – оторопело спросил он.
– Нет её, к матери ушла…. А ты собственно кто такой? – теперь уже угрожающе произнёс незнакомец, подаваясь вперёд. По странному стечению обстоятельств его молодую жену тоже звали Валей, и была она уроженкой этого городка.
– Да,… так знакомый. А Стас? – растерянно промямлил Белочка, отступая.
– Какой ещё Стас? – прогремел хозяин квартиры, распаляясь, но тут он вспомнил, что так звали парня, продавшего ему квартиру, и уже спокойнее добавил, – Он уехал.
Белочка, отступая назад, кивнул головой. Дверь громко захлопнулась. Быстро спускаясь вниз (квартира была на втором этаже), Валера усмехнулся: «Надо же, такая тихоня (!), а муж за порог, к ней уже мужик тут как тут заскочил!» Валентина раньше, тоже, как и он, училась в техникуме, только двумя годами младше; особой красотой не отличалась, была близорука и незаметна….
– Представляешь! – говорил Белочка возбуждённо, – Представляешь, Валька-то….
– Какая Валька? – переспросил Коля недоумённо.
– Да, Валька – жена Стаса! Мужика себе завела, здорового, такого же толстого, как он. Только злого какого-то! Морда у него ящиком, красная… на шее цепь!
– У кого? У Стаса?
– Да нет, у мужика того…
– А Стас?
– Не приехал ещё, значит…
– А ты с кем разговаривал? С ней?
– Нет с мужиком, а что?
– Да так, ничего…. Что ж, подождём немного. В общем, держи это на контроле….
# # #
Проблем было немерено. Они громоздились одна на другую. И лишь только удавалось решить первую, как тут же сваливалась вторая, ещё более невыполнимая, погребая порою решение первой…. Иногда они образовывали заторы, торосясь, как льдины в море во время зимних нагонных ветров, разрушая, казалось бы, уже устоявшийся ход событий. Всё началось с самоуверенно необоснованного решения директора фирмы «Аспект» тридцатипятилетнего Алика Боднара заняться производством столярных изделий из отходов деревообрабатывающего и химического производств. В своей основе идея хорошая, только когда это было бы нужно ещё кому-нибудь, кроме них. А в стране, катящейся куда-то вниз по наклонной плоскости экономического развития, где все только и мечтали о баснословных барышах, и думать о чём-то долговременном, не несущем мгновенной выгоды («вот вынь да положь!»), никто не собирался. Поэтому точно рассчитанный Аликом (а он очень любил считать, порою по нескольку листов исписывал мелкими значками формул и цифр, наслаждаясь при этом самим процессом) график подготовки и развёртывания производства на второй же месяц был нарушен. Проценты по оплате кредита неуклонно росли, поставку оборудования предприятия-изготовители задерживали, помещение под производственный процесс не отвечало никаким нормам и прочее, и прочее. Всё это привело к появлению ещё нескольких небогатых партнёров, в лице государственных и полугосударственных учреждений, потому что богатые, и пальцем не пошевелив, тут же требовали огромных дивидендов. Кроме всего прочего, Алик обладал одним недостатком, который значительно принижал все его достоинства – отсутствие торговой жилки и рыночного чутья. Обладая к тому же непреклонным характером, он с лёгкость тратил с трудом найденные деньги на ерунду, не обращая внимания на мнения подчинённых о ведении коммерции. Но Алика это не смущало, он с геройством обреченного преодолевал эти трудности, изыскивая всё новые и новые суммы. Видно судьба ему благоволила, и «Аспект» держался на плаву, медленно дрейфуя вслед за экономикой страны. После долгих перипетий помещение для цеха предоставил один из партнёров, куда после почти детективной истории оборудование от другого партнёра, захотевшего присвоить его себе, было перевезено, установлено и запущено. Но скоро замаячила новая проблема – заканчивалось сырьё. Сбыта готовой продукции из-за прекращения строительства в стране практически не было, деньги, вырученные со случайной реализации, уходили на уплату процентов по банковскому кредиту, налогов, текущих платежей и зарплаты….
Вот уже второй час в этот пасмурный послерождественский день три человека, стоящие рядом с главой «Аспекта», усиленно совещались. Предстояло найти очередного партнёра; честного и нежадного, способного войти в их положение. В довольно обширном помещении, совершенно не обставленном какой бы то ни было мебелью, за исключением пяти школьных письменных столов, заваленных ворохами чистой и исписанной бумаги, c потрёпанной портативной пишущей машинкой на одном из них, шести стульев, двухстворчатого шкафа светлой полировки с царапинами на стенках от частых переездов и телефона на подоконнике одного из трёх узких окон, стояло напряженное молчание. Все сидели и ждали. Алик самозабвенно выписывал на листе бумаги длинные ряды цифр.
– Кто знает, какой у нас сегодня официальный курс? – спросил он деловито.
– Тысяча сто, – ответил один из сидящих напротив него.
Алик опять склонился над столом, потом достал калькулятор и стал быстро считать.
– Ну вот,… получается, что теперь наше оборудование стоит 37 тысяч баксов!
– Ничего себе! – воскликнул тот, кто сообщил ему курс. Его должность торжественно именовалась замдиректора по производству.
– Теперь надо окончательно решить к кому можно обратиться, – продолжил Алик, – Расчёты готовы. Внушительно получилось, – похвалил он сам себя.
# # #
Сегодня утром Геша получил сообщение из Стамбула от своего турецкого партнёра Ахмеда Рашид-Бея. Оно пришло на домашний факс. Ахмед сообщал, что через четыре дня будет у него с оказией, и предлагал встретиться для обсуждения новых аспектов продляемого договора о сотрудничестве и создании совместного коммерческого предприятия. Читая сообщение, Шаповалов довольно потирал руки; наконец-то турок сломался, а то всё тянул с ответом на его, Гешино, предложение. Под его «крылом» уже были совместные предприятия с партнёрами из стран СНГ и Польши. А теперь будет не маленькое окошечко, а парадная дверь на Восток. Возрастом Ахмед чуть-чуть постарше него и тоже хочет жить безбедно, ни в чём себе не отказывая. Родился Ахмед в семье бедного пастуха и хорошо знал нищету. Поэтому после двух лет взаимной притирки и узнавания они должны бы поладить. Политики, сами того не подозревая, что, разбив огромную страну на мелкие части, помогли хватким людям в их бизнесе на европейском и мировом уровнях. К встрече надо было достойно подготовиться. Этим он и занялся по приезде в офис. Достал из сейфа заготовленные заранее варианты договоров и вызвал к себе Калькиса, коммерческих директоров своих предприятий, Ирину и главбуха и поручил им дополнить и предоставить ему завтра окончательный вариант соглашения с турецкой стороной.
– Смотрите, – напутствовал их Геша, – чтобы комар носа не подточил! Выходим на рынки Востока! Ну всё, теперь идите работать, а ты, Николай Станиславович, останься. Есть разговор.
Когда все вышли и дверь за ними закрылась, Геша, грузно прохаживаясь по кабинету, спросил:
– По делу Карена что-нибудь прояснилось?
– Ничего определённого. Ребята копают, но пока никаких зацепок, всё чисто, Евгений Иванович.
– А в ментовке?
– Там тоже ничего. Следователь не шевелится. Видно хочет спустить на тормозах.
– Это очень плохо, особенно сейчас. Ты меня понимаешь?
– Конечно, Евгений Иванович, понимаю…
– Поговори с Чернухой, может он что-нибудь накопает, только аккуратно, чтобы ничего не заподозрил. Не хочется чужих подключать, но что делать.
– Сделаем…
– И вот ещё… там на привозе латыши с автобуса торгуют. Три дня назад приехали, а никого ещё не присылали, хотя к ним уже наш человек подходил. Интересно, как они расплачиваться собираются? Пошли Ладо, пусть он сходит.
– Хорошо, Евгений Иванович.
Калькис вышел, а Геша сел в кресло и, закурив, задумался. Кроме этих проблем у него появилась ещё одна – личная. Его сын, заведовавший казино, стал последнее время каким-то раздражительным, нервным. Всё его не устраивает. Надежда просила с ним поговорить по-мужски, но времени на это не хватало….
# # #
Калькис сидел, положив ногу на ногу, и курил. В кабинете Чернухи ничего не изменилось. Пал Палыч разговаривал с кем-то вполголоса по телефону. Стряхивая пепел в пепельницу, Калькис раздумывал, как лучше начать разговор. Тем временем, Чернуха попрощался с абонентом и положил трубку. Затем он тоже закурил. Его лицо выражало нескрываемое удовольствие.
– Что же тебя, Николай Станиславович, привело ко мне? – начал он с привычной фразы. – Неужели стряслось что-то?
– Да уж стряслось…. Ты конечно в курсе, что с Кареном было, – он выдержал паузу, Чернуха понимающе кивнул. – Мы, конечно, работаем. Но я знаю, что твои ищейки здорово берут след. Может быть, поможешь? Евгений Иванович не поскупится, даже если ничего определённого не накопаете!
– Хорошо, попытаемся, – ответил Чернуха, радуясь в душе, что даже такой ужасный провал не навел на него тени подозрений. – Только мне будут нужны некоторые материалы.
– Хорошо, по рукам, сообщи мне в офис, какие будут нужны, что можно пришлём, – сказал Калькис, вставая и протягивая руку для рукопожатия. – Желаю успехов!
Калькис подошёл к вешалке, надел дублёнку и, ещё раз кивнув, вышел. Чернуха откинулся в кресле, выпуская носом дым. «Видно сильно их зацепило», – подумал он. После этого, погасив сигарету, стал соображать, как бы деликатнее увести их подальше от себя и вообще этого городка….
# # #
Торговля на привозном рынке началась как обычно с восходом солнца (в январе это около восьми). Торговцев собралось немало; стройными рядами они раскладывали свои товары, надеясь хоть сегодня что-нибудь продать. Покупатели в этот час были пока редки. У автобуса латышей, разложивших на раскладушках шерстяной трикотаж; свитера, джемперы, кофты, шарфы и прочее, было больше любопытных. Вещи выгодно отличались от турецко-польского ассортимента местных торговцев. Вскоре прошли работники рынка, собирая местовой сбор. Покупателей на рынке прибавилось. Дождь сегодня не намечался, хотя было пасмурно и холодно. По существующему порядку, все иногородние, а тем более, иностранные продавцы, торгующие большими партиями товара в розницу должны были отстёгивать наличкой определённую сумму «хозяевам» рынка. В первый день приезда в городок, к латышам, раскладывающим трикотаж, подошёл маленький неприметный человечек лет двадцати с фиксой в верхнем ряду зубов и, отозвав старшего, высокого пятидесятилетнего блондина, предупредил о соблюдении заведённого порядка на их рынке. Старший с сильным прибалтийским акцентом ответил что-то неопределённое. Два дня латышей никто не трогал; товар шёл довольно ходко. Торговцы, а было их человек десять, мужчин и женщин, молодых и постарше, радовались, оживлённо переговаривались друг с другом на родном языке. И вот сегодня, на третий день их пребывания в этом приморском городке в самый разгар торговли к высокому латышу неожиданно подошёл какой-то кавказец и отозвал его в сторону.
– Здравствуй, дорогой! – сказал Ладо (а это был он), – Давай поговорим. Есть тема.
– Какая тема? Я ничего не знаю,… – растерянно возразил латыш, оглядываясь в поисках милицейского наряда.
– Ну что же, дорогой, это не по понятиям. К тебе наш человечек подходил. Ты не понял что ли, что надо связаться с тем, кого он назвал?
– Какие понятия? Я никаких понятий не знаю. Ни с кем связываться не стану. Надо жить по закону; я на таможне декларацию заполнял, сбор платил, за торговое место плачу…. Бумаги у меня в порядке. Надо по закону, – ещё раз повторил латыш, начиная волноваться, – У нас в Риге так, в Европе тоже так,… по закону!
– Не нужны мне твои бумаги, засунь их себе…. Там в своей Риге их показывай и кому хочешь, тому и плати, таможне или ещё кому! А здесь ты обязан нам заплатить! – всё сильнее распалялся кавказец.
– Ничего не знаю, никому платить не буду!... – возмутился латыш.
– Смотри, не ошибись, – оборвал его Ладо и скрылся в толпе также неожиданно, как и появился, потому что среди негустого потока людей замаячила милицейская униформа. Опешивший латыш бросился навстречу к дежурному наряду.
– Господин полицейский, господин полицейский! – взволнованно, а от того ещё сильнее выказывая прибалтийский акцент, обратился он, – Помогите! Прошу вас!
– Что случилось, гражданин? Давайте по порядку, – спросил сержант, останавливаясь. Он был низкоросл и рыж; конопушки покрывали всё его красное лицо, а широкая и короткая куртка делала его похожим на шар. Напарник сержанта был, наоборот, тщедушен и высок. Одежда висела на нём, как на вешалке. Торговцы на рынке за глаза называли их «толстый» и «тонкий».
– Понимаете, господин полицейский, нам рэкетиры угрожают. Требуют денег! – выпалил латыш.
– Какие рэкетиры? Бросьте сказочки рассказывать! – ответил он, оглядываясь, – Где они? У нас нет рэкетиров. А вы, собственно, кто такой? Документы есть?
– Есть, есть, – ответил латыш.
– Ну так, предъявите, гражданин!
– Почему предъявите, нам угрожают, и нам предъявите! Это безобразие, я буду жаловаться!!!
– Это ваше право, гражданин, – сердито сказал сержант, – А сейчас предъявите документики, а то отправим в отделение для выяснения!
Минут двадцать сержант копался в документах, разглядывая множественные печати на справках, сличал фотографии на всех паспортах приехавших латышей с оригиналами и прочее. Тем временем торговцы несколько приуныли и стояли уже молча. Наконец, не найдя ничего к чему можно было бы придраться, сержант возвратил документы высокому латышу и посоветовал впредь не поднимать паники и не мешать нести ему и напарнику службу. Небрежно откозыряв, милиционеры удалились. Латыши, собравшись в тесный кружок, несколько минут посовещались, а потом стали быстро собирать своё имущество и стаскивать в автобус. В суете они не обратили внимания на двух парней, вертевшихся позади «Икаруса». Через десять минут, взревев мотором и выпустив из выхлопной трубы облако чёрного дыма, автобус тронулся с места.
# # #
Будильник сидел перед телефоном и набирал номер. Музы́ка как обычно что-то считал на карманном калькуляторе и потешно хмурился. Всё это происходило в кабинете Ющенко. Его самого на месте не было. Оторвавшись от телефона, Будильник передёрнул плечами.
– Опять занято, – сказал он сокрушенно, ни к кому не обращаясь.
Шурик молча считал. Генка снова потянулся к телефону, предварительно полистав свой блокнотик. Наконец после очередной попытки ему ответили.
– Привет… говорят, к ю́гам в гости собираешься… да, да пока война не началась…. С турфирмой или на своей? Правильно! В таком случае могу предложить медь… в пластинах…. Есть человечек, уложит в машине так аккуратно, как будто там и лежала… сто кэгэ…. Да, да, ни одна таможня не просечёт… гарантирует, а как же…. Сколько? Сущие пустяки, как обычно… ты же меня знаешь – лишнего не беру…. Я бы и сам, да, понимаешь, жена приболела. Ну, давай, если надумаешь, звони,… только вечером.
Он посидел немного без движений, что-то соображая. Потом снова набрал номер.
– То занят был, то никто не отвечает, – пробормотал он.
Тут в дверях появился Белочка. Он был озабоченно растерян. Шурик поднял на него вопросительный взгляд.
– Не знаю, чего Коля ждёт, – начал он, не здороваясь. – Надо срочно бензин брать, а то цены вот-вот взлетят.
– Опоздал, – возразил ему Шурик. – Он сегодня утром бензовоз в Лисичанск отправил.
– Хорошо, а то, я думал, прогавили, – он облегчённо вздохнул. – Генка, приветик! Как дела?
– Воюем! – они пожали руки. – У меня есть квартирка, как раз для тебя, в центре, второй этаж, две комнаты. По дружбе недорого отдам.
– У меня уже есть.
– Возьми ещё одну,… про запас.
– Мне больше не надо.
– Ну, как хочешь! – сказал Будильник, лукаво улыбаясь.
Валера сел в кресло, которое подозрительно опасно заскрипело.
– Когда уже ремонт закончат? – спросил он.
– Наверное, дня через три. Я сегодня там был, – проговорил Шурик, отрываясь от сложных финансовых счислений.
– А Коля где? – снова поинтересовался Валера.
– Поехал на кабельный. Сегодня из Харькова клиент звонил. Интересуется телевизионным кабелем. Партия приличная.
– А…
После этого они сидели молча, занимаясь каждый своим делом; Шурик считал, Будильник звонил своему очередному абоненту, Белочка бессмысленно смотрел в потолок. Внезапно дверь отворилась, и на пороге появился Коля в короткой черной дублёнке нараспашку. Валера от неожиданности вскочил, Генка оборвал разговор на полуслове и положил трубку, только Музы́ка не оторвался от своего занятия.
– Ну, что балдеем? – весело, чего с ним давно уже не было, спросил он. – Давай, Будильник, что у тебя?
– Есть два клиента, которые хотят получить денежки на развитие. Третий наклёвывается.
– Хорошо,… а надёжные? – Коля потёр руки и тяжело бухнулся в своё кресло.
– Из этих двоих – один ни то ни сё, а другой – надёжный.
Чтобы как-то пополнить свой и без того нетощий бюджет, руководители госпредприятий и учреждений шли на так называемую помощь малому бизнесу: на счёт МП перечислялась некая сумма государственных средств, определённый процент которой, не менее сорока, обналичивался и возвращался лично «доброму дяде» в качестве «благодарности». На первых порах Коля и сам пользовался благосклонностью «щедрых за чужой счёт», а теперь, заслужив определённое доверие среди государственных хозяйственников своего городка, выступая посредником, стриг купоны.
– На какую сумму он рассчитывает?
– Штук на 10–15 в баксах….
– Что ж хорошо, потолкуем. Ты как обычно свой процент получишь. Ещё что-нибудь интересное есть?
– Вроде бы всё,… хотя вот ещё что, говорят, Карабаш с кредитом прогорел, кабачок его опечатали, офис пока вроде не трогали, но это вопрос времени. Теперь страховщик всё заберёт за долги.
– Вот тебе и раз. Шурик, сколько он должен?
– Пять штук баксами…
– Так, Валера, давай быстро дуй и разведай всё подробнее, а я через страховую провентилирую. Если что, будем бригаду вызывать. Спасибо, Гена! Родина тебя не забудет!
Для экстренных случаев, то есть для изъятия долгов, Ющенко держал группу спортсменов-борцов и бригаду ломовых грузчиков, когдатошних прощенных им должников.
– Да, мужики, совсем забыл, завтра перебираемся в новое помещение. Ремонт¬ники поднажали! Вот так,… – обрадовал всех Коля.
# # #
– Евгений Иванович, – заходя в кабинет, обратилась Ирина. – К Вам дорогой гость, Виктор Иванович Мамай!
– Давай, давай, проси! – ответил Геша, положив телефонную трубку на аппарат.
– Заходите, Виктор Иванович, – сказала Ирина и, пропуская Мамая, вышла из кабинета.
Виктор Иванович Мамай – нынешний мэр их городка – был невысокого роста и, в отличие от Шаповалова, худощав. Возрастом они были ровесники. Поверх строгого серого костюма он был одет в длиннополую турецкую кожаную куртку, на голове была пыжиковая шапка….
– Проходите, Виктор Иванович, присаживайтесь, – с ноткой подобострастия затараторил Геша, выбегая навстречу мэру и протягивая руку для рукопожатия. – Чем обязаны?
– Вот решил лично убедиться, как и в каких условиях наши бизнесмены работают, – оглядывая кабинет, сказал Мамай. – А то ходят слухи, что власть сильно предпринимателей зажимает?... Хорошо, я вижу, живёте!
– Всё в порядке, Виктор Иванович, – ответил Геша, усаживая гостя в кресло. – Хотя не без того – бывают недоразумения. Но, думаю, мы должны дружить!
Тем временем в кабинет вошла Ирина и поставила на стол поднос с кофейником, чашками, в которые налила дымящийся ароматный кофе, сахарницей, нарезанным дольками лимоном, коробкой шоколадных конфет….
Когда она вышла, Геша осторожно спросил:
– А может по рюмашке за Рождество?
– Что ж, за Рождество можно, – согласился мэр.
Геша достал из бара бутылку армянского коньяка и хрустальные рюмки. Они выпили и взяли по дольке лимона, присыпанного сахарной пудрой.
– Ну, вот что, Евгений Иванович, не буду ходить вокруг да около, – отпивая кофе, сказал Мамай. – Городу надо помочь! Тут так случилось, что городской бюджет депутаты не приняли. Всё дебатируют! Научились, понимаешь ли! Из Киева финансирование задерживают – год закончен, а у нас недобор по налогам с физических лиц и ещё по мелочам, а учителям и медикам за два месяца прошлого года зарплата не выплачена. Есть сведения, что скоро забастуют! А в городе денежек-то нет! Так что выручайте, как только из Киева деньги придут, сразу же вернём!
– Что за разговор, поможем! Мы, Виктор Иванович, патриоты города. А сколько надо?
Мэр назвал сумму.
– Ну, какие пустяки! Никаких проблем!... Только сами понимаете, я человек деловой – нужны гарантии.
– За это не волнуйтесь, всё, что в моих силах.
– Что же, давайте, Виктор Иванович, выпьем за дружбу и сотрудничество!
Геша налил ещё по рюмке. Они выпили….
# # #
День клонился к закату. Было пасмурно, но дождя не было. На дороге перед подъёмом на холм огромным костром полыхал «икарус». Пламя аппетитно облизывало его корпус, скользило по скатам, вырывалось из окон, в которых лопнули и вывалились стёкла. Чёрный едкий дым, сносимый сильным ветром в сторону от дороги, стелился по земле. С подветренной стороны, сбившись в кучку, как стадо гусей, стояли люди. Их было человек десять; женщины плакали, мужчины были растеряны и стояли, понурив головы. Рядом в беспорядке валялись какие-то вещи, их, видно, выбросили из автобуса во время быстрой эвакуации. Редкие машины, почти не сбавляя скорости, проносились мимо. Только две легковушки остановились поодаль, и их любопытные водители подошли к пострадавшим. А вокруг до горизонта простиралась безлюдная, пустынная степь. Чёрная – от разбухшей под дождями пашни и бурая – от высохшей дикой травы, с кустиками чертополоха у обочины дороги. По карте до ближайшего населённого пункта было двадцать километров….
.
