Глава 5
Жажда неистовствовала, поэтому Сергей проснулся. Во рту пересохло. Когда он открыл глаза, за окном было ещё темно. Сергей сел на раскладушку, которая жалобно заскрипела пружинами. Ему было холодно. Закутавшись в одеяло, он отправился в ванную комнату, там он перво-наперво припал к водопроводному крану – жадно и долго пил ледяную, до боли в зубах, воду, а затем, оторвавшись от крана и посмотрев на своё отражение в зеркале над раковиной, ужаснулся. Не разглядывая себя слишком долго, он забрался в ванну и долго с удовольствием и наслаждением лежал в горячей воде…. Потом он вернулся на кухню, в комнаты не пошёл, чтобы не будить, как ему казалось из-за гробовой тишины, спящих друзей: Стаса с женой и Толика. За окном немного развиднелось. Перед глазами представала грандиозная панорама просыпающе-гося многомиллионного города. Сергей поискал глазами свою одежду. Теперь она аккуратно сложенной стопкой лежала на табурете. Вместо грязной рубашки была свежая. Он торопливо оделся, потом нашёл сигареты и, приблизившись к окну, закурил. За спиной послышалось шлёпанье босых ног по полу. Это, зевая, появился Толик. Ростом он был вровень со Стасом, атлетически пропорционально сложен.
– А, оклемался, наконец? – спросил он, – Ну и зажигаешь ты, братан! Позавидовать можно!
– А,… это ты…. А Стас и Валька спят?
– Нет, они вчера утром, когда мы вернулись, отправились каких-то дальних родственников навестить. Обещали сегодня вернуться.
– Вот, глупец! – вырвалось у Сергея.
– Кто? – изумился Толик, тоже закуривая.
– Стас… кто же ещё… мы ж в бегах…
– Ничего, ничего, я в курсах. Не от ГБ же бежите! От них бы дальше соседнего дома не ушли! Стас не дурак – знает, что делает. Да и Валентина у него – баба мозговитая.
Пользуясь пультом дистанционного управления, Толик включил телевизор, стоящий на холодильнике. На экране демонстрировали какую-то утреннюю развлекательную программу, часто прерываемую обильной рекламой жвачки, прокладок, водки и тому подобного.
– Ну, ты, и зажигаешь, – опять сказал он, стряхивая пепел с сигареты.
– Я почти ничего не помню…
– Не мудрено… Ну ладно, не буду напоминать, если не хочешь. Как только Стас вернётся, возьмёмся за дело. У меня есть кое-какие соображения. Тут у нас один пассажир этажом ниже на старости лет в деревню перебираться собрался, так Стас с Валентиной в его квартире жить будут. А ты у меня останешься. Наше дело молодое – неженатое! Так понимаю! Ну что скажешь?
Так они разговаривали, пили кофе, курили до тех пор, пока окончательно не рассвело. День обещал быть пасмурным, показавшееся было восходящее солнце быстро затянули облака, в воздухе закружились снежинки…
# # #
В назначенный день, сразу после обеда, Шаповалову позвонил Ахмед Рашид-бей и сообщил о своём прибытии в город, не вдаваясь в подробности. Они договорились, что вечером, чтобы не вызывать лишних разговоров, встретятся в его, Гешином, ресторане. Геша самолично съездил туда и распорядился насчёт ужина в отдельном кабинете, просмотрел меню, карточку вин (всё это, конечно, он сделал в своём понимании этикета). Послал Ладо, чтобы тот проверил его загородную «резиденцию», выставил охрану. С последними лучами солнца заморские гости, Ахмед и с ним молодой турок, переступили порог ресторана «Кристалл». Шаповалов, одетый в малиновый клубный пиджак, чёрные брюки и белую рубашку без галстука с расстегнутой верхней пуговицей, которая открывала для обозрения витую с крупными звеньями золотую цепь, широко улыбаясь, встретил их в фойе и проводил в свои личные «апартаменты» с приёмной и банкетным залом. По традиции, оставшейся ещё с советских времён, их называли «греческим залом». Сняв в приёмной дорогие дублёнки, гости остались в строгих голландских костюмах чёрного цвета, сшитых по последней моде, безукоризненно белых рубашках и галстуках от Версаче. Здесь Ахмед представил своего спутника.
– Вот, Евгений, позволь представить моего старшего сына. Моя надежда, продолжатель моего дела, – сказал он. Ахмед говорил по-русски с малозаметным акцентом, и поэтому его легко можно было принять за азербайджанца.
– Наир, – с лёгким поклоном произнёс молодой турок. Он был довольно красив; худощав и высок. Узкое лицо, нос с едва заметной горбинкой, бледная кожа говорили о том, что мать его была родом из Европы.
– Очень приятно, – ответил Геша, и они пожали руки. – Да, растут дети, растут. Оглянуться не успеешь, а они уже вон какие!
– Наир получил диплом капитана, – продолжил Ахмед. – Теперь будет регулярно ходить из Истамбула к вам. Я сегодня с ним и пришёл.
– Как переход прошёл? – поинтересовался Геша.
– В целом неплохо, только в Чёрном море штормило слегка. Да спасибо, молодой капитан хорошо вёл свой корабль, – ответил Ахмед, с любовью глядя на сына.
После этого они вчетвером уединились в банкетном зале. Четвёртым был, конечно, Ладо. От крепких напитков гости вежливо отказались, за исключением бокала шампанского за встречу, но зато поужинали обильно. За столом вели ничего не значащий разговор на отвлечённые темы. После ужина Геша проводил их в казино, где гости с его незаметной подачи выиграли в рулетку некоторую сумму. Потом за чашечкой кофе и сигаретой посидели в зале ресторана и посмотрели стриптиз. Гости остались довольны, хотя по-восточному обычаю внешне это никак не показали. Геша этому обстоятельству обрадовался. Через некоторое время, покинув ресторан через «чёрный ход», разместились в «мерседесе»: Ладо – за рулём, Шаповалов – рядом с ним, а турки – на заднем сидении, и отправились в загородный дом. Позади них на небольшом расстоянии следовала скромная «девятка» с двумя охранниками.
Разместившись за журнальным столиком в просторной гостиной с минимумом мебели и бархатными тяжёлыми портьерами на окнах, освещенной приглушённым светом, в течение двух с лишним часов до тонкости обсуждали каждый пункт договора о создании совместного коммерческого предприятия. Были уточнены некоторые положения в связи с изменившимися обстоятельствами; как то возможность экономии на транспортных и таможенных расходах и другое. Когда всё было обговорено и решено, договоры подписаны и убраны в атташе-кейсы, Геша предложил обмыть это дело по-настоящему. Гости были непрочь. По знаку Геши Ладо вышел из гостиной и через минуту вернулся в сопровождении молодого парня с подносом, на котором стояли бутылка французского коньяка, тарелочка с нарезанным лимончиком, кофейник, чашки, блюдо с южными фруктами и прочее, что обычно подаётся в таких случаях. После нескольких рюмок коньяка пили кофе и курили. Обе стороны остались довольны собой; каждая получила, что хотела. Прощаясь, (Геша отвёз гостей поближе к порту) договорились о следующей встрече. Гешин «мерседес» рванулся домой, в узких лучах фар мелькали снежинки, которые таяли, едва касаясь мостовой. «Девятка» с охранниками в некотором удалении проследовала за турками, сопроводив их до проходной порта….
# # #
Из «разведки» Валера вернулся возбуждённый, с шумом ворвавшись в кабинет Ющенко.
– Да, Коля! – начал он с порога, но, поймав укоризненный взгляд шефа, быстро поправился. – Да, Николай Дмитриевич, точно! Кафе Карабаша опечатали, висит объявление «Переучёт». Потом я поехал к нему. Его как водится, не застал, но переговорил с одним типом, который от него рассчитался, а теперь ходит уже третью неделю за деньгами, – Валера перевёл дух. – Так он сказал, что со дня на день страховщик заберёт всё имущество за долги!
– Я примерно то же самое узнал, – сказал Коля. – Ещё мне сказали, что завтра с утра он будет у себя, поэтому будем брать Федю тёпленьким, чтобы сбежать не успел!
– Да, от тебя разве сбежишь,… – пошутил Шурик.
– Завтра работаем по обычной схеме: документы, бригада, машина. Шурик все бумаги уже подготовил. А, ты, Валера, начнёшь перевозить наше имущество в новый офис. Люди будут. Мы вернёмся, поможем, чтобы за один день управиться….
Фирма Карабаша возникла на волне вовлечения широких людских масс в бизнес. Она пробавлялась торговлей и посредничеством, как и все. Карабашу подфартило – смог открыть комиссионный магазин и кафе, пусть хоть и не в центре города, но всё же наличные деньги стали капать каждый день. Он арендовал три просторные комнаты для офиса в центре города в помещении новомодного коммерческого института управления, обставил их дорогой офисной мебелью, оборудовал соответствующей техникой: факсом «Sony», сейфом с электрическим кодовым замком, компьютером, принтером, радиотелефоном и прочим, нанял охранников. Дела шли хорошо, но потом в одночасье произошёл сбой – выросли проценты за кредит, сорвалось подряд несколько выгодных сделок, выросла арендная плата, в общем, всё пошло наперекосяк…. Наметившаяся посредническая сделка, под которую были взяты деньги у Ющенко, и сулившая хорошие барыши, которые позволяли бы расплатиться со всеми сразу, с треском провалилась. Его кинули как мальчишку! Он был разорён…. Сотрудники стали увольняться и требовать расчётные. Магазин пришлось закрыть, только кафе позволяло как-то ещё сводить концы с концами – рассчитываться с мелкими кредиторами и уволившимися работниками. А вчера и кафе закрыла и опечатала страховая компания, выступавшая гарантом в получении банковского кредита, взятого ранее в коммерческом банке под большой процент….
С утра Карабаш думал, как выпутаться из этого положения. Но в голову ничего толкового не приходило. С вечера он здорово набрался, чтобы немного забыться. Теперь в кабинете своего офиса Фёдор Николаевич Карабаш, маленький, хлипкий, когда-то обуреваемый честолюбивыми страстями, а сейчас надломленный жизнью, сидел и курил, держа в одной дрожащей руке сигарету, пепел с которой падал прямо на стол, а в другой – ополовиненную бутылку пива. Раньше он играл (и говорят, что даже неплохо, подавая большие надежды) на саксофоне в городском диксиленде, но жажда больших денег в один миг изменила судьбу. Ах! Как он хотел сейчас вернуться в тот день и всё решить по-другому….
Ющенко ястребом ворвался в кабинет Карабаша, грубо отстранив молоденькую миловидную секретаршу (охранник уволился!).
– Ну, что, Федя, – фамильярно начал он с порога, сверкая глазами. – Пора по счетам платить! Должок-то помнишь?!
– Не волнуйся, Коля, я всё верну, дай только срок, – устало произнёс Карабаш, поднимая на неожиданного гостя мутный взгляд.
– Какой я тебе Коля?! Для тебя я Николай Дмитриевич! Понял? Которому, ты, должен… сколько?.. Ну, чего молчишь?.. А я тебе помогу – пять штук баксов! Вспомнил?.. А процентов сколько?.. Тебе напомнить или сам вспомнишь? – закипал настойчивый кредитор.
– Но сейчас у меня нет… – взмолился Карабаш, как бы вжимаясь в кресло и делаясь от того ещё тщедушнее.
– Мебель отдашь! – давил Ющенко, наседая. – Да твоя рухлядь и четверти долга не потянет!
– Это не моё, – попробовал защититься он.
– У тебя стоит, значит, твоё! Подписывай бумаги!
– Я ничего подписывать не стану, – чуть не плача выдавил из себя Фёдор Николаевич.
– Я тебе не стану!... Скотина! – Ющенко перешёл на крик.
Карабаш ещё сильнее вжался в кресло, словно хотел превратиться в маленького мальчика и убежать отсюда, и спрятаться так, чтобы никто не нашёл. На миг он вспомнил свою мать, которая давно умерла; как она радовалась, что у её Феденьки музыкальный талант, что он выучился на музыканта и играет в таком знаменитом в городе оркестре. Он уже второй раз сегодня мысленно проклял тот день, когда открыл свою коммерческую фирму. Но спасения это не принесло. Тем временем Ющенко повернулся к двери и позвал:
– Шурик! Давай бумаги! Клиент созрел!
На пороге кабинета появился Музы́ка в расстёгнутой куртке, без шапки и с дорогой кожаной папкой в руках.
– Уже готов!? – радостно воскликнул он, поправляя на носу очки в тонкой позолоченной металлической оправе.
– Конечно, куда он денется! – ему в тон ответил Коля.
– Я ничего не подпишу, что хотите, то и делайте, – пискляво по-бабьи выкрикнул Карабаш, закрывая лицо руками.
– Подпишешь, подпишешь! Да ещё и печать поставишь! – взревел, как бык, Ющенко.
– Не нервничайте, Николай Дмитриевич, не надо! Ведь Федя подпишет. Это, правда, Федя? – елейным голоском пропел Музы́ка. – Всё равно же придётся, Федя…. Надо, Федя, надо!
Разговор продолжался ещё минут пять, правда говорил, а точнее кричал, брызжа слюной и стуча кулаком по столу, Ющенко, и успокаивающе мурлыкал Музы́ка. Наконец под таким натиском вконец раздавленный Карабаш сдался. Шурик положил перед ним подготовленные бумаги, в которых значилось, что он, Карабаш Фёдор Николаевич, в качестве погашения долга, передаёт фирме Ющенко всё офисное имущество по номинальной стоимости. Дрожащей рукой Карабаш поставил под ними свою подпись. После этого его тело как-то обмякло и, выронив ручку, он стал сползать с кресла под стол.
– А, печать?! – заорал Коля. – А, теперь свободен!!! Да, печать, печать забери, нам она не нужна, а тебе ещё пригодится!!!
Музы́ка собрал подписанные листы, оставив один хозяину кабинета….
Через двадцать минут в помещении офиса не осталось ничего кроме стен, да бумаги и папок, беспорядочно разбросанных по затоптанному грязными башмаками паркету. Все удалились, а в углу кабинета, прислонившись спиной к стене и свернувшись в комок, сидел маленький белобрысый, уже довольно немолодой человечек, сжав пустую пивную бутылку в руке. Его плечи сотрясали беззвучные рыдания….
# # #
Они сидели в томительном ожидании. Положение было угрожающим. Судьба их висела на волоске. Шефа ещё не было – это и настораживало. Периодически они выходили из помещения на улицу и нервно курили. Шеф в молодости занимался спортом и не переносил запах табачного дыма. Всё это время они молчали. Да и о чём было говорить, обо всём уже говорено-переговорено! Наконец, когда они собирались звонить домой шефу, дверь отворилась и, на пороге кабинета с чемоданчиком в руках появился, как ни в чём не бывало, улыбающийся Алик. Он так сиял, что казалось пасмурный январский день заполнил их убогий офис июльским солнцем. Его встретили гробовым молчанием.
– Ну, что, мужики, приуныли?! – начал он, снимая пальто и вешая его в шкаф.
– А какими бы ты хотел нас видеть, когда полковое знамя украли? – ему в тон, но мрачнее пошутил один из них.
– Ну, зачем же так печально?! Хватит киснуть! Долой хандру!
– Да, уж куда там, что-то слаще не становится, – вторил другой.
Алик сел за стол и открыл чемоданчик. Лицо его продолжало излучать сияние. Наконец, посмотрев на подчинённых заговорщическим взглядом, он заговорил.
– Вчера вечером звонил мне Сёма – мой однокурсник. Он живёт в Днепре и работает главным инженером в одном стройтресте. Они чего-то там строят. Говорит, что дела у них идут хорошо.
– Конечно, город-то миллионный и областной, – вставил реплику один из слушателей.
– Так вот, – продолжил Алик, переведя дух, – Его начальник заинтересовался нашей продукцией. Помните, мы посылали образцы? В общем, Сёма обрисовал наше положение и уговорил помочь!
– За просто так?! – удивился пошутивший о полковом знамени. Звали его Константином. Он был бывшим офицером-строителем. Из армии уволился в звании капитана, когда на излёте перестройки их батальон перевели с Севера в этот южный городок с тёплым и ласковым морем и расформировали. В фирме «Аспект» Константин ведал производством. – А он в курсе, сколько нам надо?
– Конечно не за так, это ты правильно подметил, – продолжил Алик. – Они перечислят нам деньги значительно больше необходимого, как бы на развитие производства. Кстати, необходимо всё это отразить в ходатайстве. Понятно? Дальше, мы рассчитываемся с долгами, закупаем сырьё, кстати, по бросовой цене, у Сёмы какой-то родственник на «Пластике» работает. А остальное возвращаем обратно, но на счёт фирмы Сёминой жены, да сырьё тоже будем брать через неё!
Алик закончил говорить и откинулся на спинку стула, переводя дыхание и наблюдая за реакцией подчинённых.
– Ну, ладно, это прекрасно, – заговорил Жора. Он ведал коммерческими делами фирмы. – А продукцию сбывать кому будем? Ты же знаешь, у нас в городе сейчас никто не строит. А так по мелочам по магазинам рассовывать просто смешно.
– Вот не дослушает, а лезет поперед батьки в пекло!... – недовольно сказал Алик, – Они возьмут пробную партию из всех образцов и, если наша продукция понравится их заказчикам, заключим с ними договор на долговременные поставки.
– А если заказчикам не понравится? – опять вмешался Жора.
– С чего это она не должна понравиться; себестоимость низкая, качество отличное и так далее. В общем надо составить письмо-ходатайство и я сегодня же вечерним поездом выезжаю в Днепр.
Жора и Костя облегчённо вздохнули – наконец-то появилась какая-то надежда.
– Петрович, – немного погодя обратился Жора к склонившемуся над столом Алику. – Если всё будет хорошо, то избавимся от лишних партнёров? Помнишь, мы это обсуждали?
– Конечно, – ответил тот, не поднимая головы. – Оставим только Боровика. А то слишком много нахлебников. Копейку дали, а прибыли на рубль требуют!
Боровик был директором «Разнобытпрома» – маленького заводика городского подчинения с некоторой долей самостоятельности. Он приютил их, выделив помещение под размещение оборудования после скандального переезда от несостоявшегося, алчного партнёра.
– Вот послушайте, что получилось, – сказал наконец Алик.
Через два часа после жарких дебатов письмо-ходатайство было готово, и Жора сел его печатать на машинке. Десять лет назад он служил в армии радиотелеграфистом и поэтому работал быстро и без опечаток.
# # #
Они сидели в дальнем уголке маленького ресторанчика, расположившегося в двух кварталах от детективного агентства. Он, помещаясь на краю пляжа с аттракционами и эстрадой для концертов, имел летнюю площадку, увитую диким виноградом. В жаркое время года здесь было не протолкнуться от отдыхающих, а в январе, да и в другие зимние месяцы посетители были редки. Они одиноко сидели у окна с видом на море. Погодка не баловала; низкие свинцовые тучи неслись с моря на берег, казалось, цепляя пенные гребни тяжёлых волн, гнали их на берег и разбивали о громадные гранитные глыбы, разбросанные толковым архитектором у береговой черты напротив ресторанчика. Был полдень, но, несмотря на это, у них на столе стояла бутылка дорогого коньяка и бутылка водки, шашлыки изящно украшенные зеленью, икра в вазочке, маринованные грибочки, нарезанный лимон и прочее…. Они не виделись давно, давно, с самого Афгана. Чернуха налил водку в рюмки. Они молча, не чокаясь, выпили – третий тост всегда пьют за погибших друзей….
Палыч увидел его случайно на улице и обомлел – Петька(!), его верный товарищ! Как он здесь оказался?! Чернуха резко остановил БМВ, выскочил из машины и окликнул своего бывшего зама, копавшегося в моторе «москвича». Они обнялись и расцеловались.
– Как ты здесь?! – спросил Чернуха, немного отстранившись. – Как живёшь?! Сколько же мы с тобой не виделись?!
– Да вот поселиться здесь решил, – ответил оторопевший Пётр, – Жена моя из этого городка. Вот перед Новым годом и приехали. Хату купил, да и машину, – и он кивнул в сторону «москвичонка». – В общем пока всё хорошо.
– Бросай эту рухлядь, поедем, посидим, поговорим! Местечко тут есть уютное. Там у меня свои люди работают. Я своим звякну, они твою лайбу посмотрят и к моей конторе подгонят….
Поставив рюмки на стол, они ещё немного помолчали, потом закусили, и Палыч, достав сигареты, закурил. Пётр смотрел в морскую даль, на громоздившиеся одну за другой волны. Родных у него не было; мать умерла, когда он был маленьким, а отец – лётчик-испытатель – разбился во время полёта на новом истребителе, когда он учился в десятом классе. Из армии он подал рапорт и поступил в Рязанское десантное училище, по окончании которого попросился в Афган. Там в Кандагаре Пётр попал в разведбат в роту Чернухи. Они сразу понравились друг другу; и осанкой, и характерами они были схожи. Скоро их за глаза стали называть Чапаевым и Петькой. Они это знали, и это им нравилось. Потом Пылыча ранило, Пётр вытащил его к своим, вырвав буквально из лап душманов, и сам был ранен, но легко. Потом – госпиталь. Это их разлучило, они потеряли друг друга из виду. После ранения Пётр служил в Витебской дивизии, но из-за крутого нрава не ужился с комбатом, и его в звании старлея уволили из армии. А тут и перестройке вышел конец…. Пётр подался в Москву, где устроился охранником в агентстве. Здесь он и встретил Валюшу. Она торговала на рынке ширпотребом, пытаясь заработать. Они полюбили друг друга. Сначала было трудно; квартира, которую они снимали, стоила дорого и прочие неурядицы, особенно с регистрацией по месту жительства, отравляли жизнь молодожёнов. Но потом Петру подфартило – удалось провернуть маленькую афёру и добыть немного денег. Они оставили шумный чужой для них город и поехали в городок у моря на Валину родину. Денег хватило на уютную квартирку и машину, да ещё и осталось….
– Работать будешь со мной, – прервал молчание Палыч, – Будешь у меня специализироваться по оперативной работе. Я твои способности знаю!
Пётр кивнул. Чернуха уже коротко рассказал ему о своём агентстве и своих планах. Он был рад, что теперь появился настоящий друг, на которого можно было положиться как на себя самого. Боевое братство закалило их отношения, кровью проверило на прочность в горах Афгана.
– Мы тут свой порядок наведём, – продолжил он, – Всех в кулак зажмём!
Пётр всё это время смотрел на море, а затем, оторвав от него взгляд, внимательно посмотрел на Палыча.
– Нравится мне море, – неожиданно сказал Пётр. – Мне оно о детстве напоминает. Оказывается, я всегда мечтал жить рядом с ним.
Музыка в ресторанчике никак не гармонировала с пенными валами, с крупными солёными брызгами, долетающими до самых окон. Они выпили ещё по рюмке.
– Палыч, а кто этот хлюст на «вольво»? – неожиданно спросил Пётр.
По дороге в ресторан им попался Ющенко, который попросил заняться его делом о пропавших в Киеве ребятишках. Рядом с Колей сидел Белочка. Пётр его сразу узнал, а он его нет. Коля пообещал хорошо заплатить, потому что для него, де мол, это очень важно, да и родственники их, де мол, беспокоятся. Они договорились встретиться завтра утром у Чернухи для уточнения деталей дела.
– Да, это некий бубновый валет Ющенко, который, похоже, метит в тузы, – ответил Палыч, – А что?
– Рядом с ним щегол белобрысый сидел…. Кто он?
– Валерка Белочка. У Коли работает, а что?
– На днях он ко мне заходил. Валентину спрашивал. Я уж, было, подумал невесть что, а ему, оказалось, Стас нужен.
– Какой Стас? – спросил Чернуха заинтересованно.
– А я у него квартиру с обстановкой купил и машину тоже. Недорого. Да, он, в принципе, не торговался. Спешил видно….
– Интересно, интересно….
– Не его ли этот Коля разыскивает? Видать, он сильно «бортанул» его, – продолжил Пётр.
– А когда это было?
– Недели за две до Нового года. Мы как раз только-только приехали.
– Понятно, понятно….
# # #
В узкое, приземистое помещение дневной свет проникал через щели-амбразуры окон, тянущиеся под самым потолком. В его середине стояли два станка похожие на громадные электрические мясорубки с длинными лотками. Поодаль у стены громоздился увитый металлическими конструкциями бункер. Рядом с ним, тоже у стены, примостились длинные многоярусные стеллажи. Большинство из них были пусты, лишь на нижнем ярусе лежали трёхметровые отрезки плинтусов и наличников. У противоположной стены рядом с входной дверью, отгороженные от всего помещения невысокой перегородкой располагались металлические шкафчики, слесарный верстак, стол и скамьи. Так выглядело производственное помещение фирмы «Аспект». За столом сидели и дружно курили рабочие, стряхивая пепел в большую консервную банку, стоящую в середине стола. Их было четверо, и были они молоды. Работы не было, да и зарплаты тоже. Разговоры вились в основном вокруг двух животрепещущих тем: быстрый рост цен и отсутствие денег. Время было послеобеденное. Тут дверь в цех распахнулась, все как по команде повернули головы на звук. На пороге показался Константин.
– Привет, мужики! – сказал он, присаживаясь к столу, – Курим?!
– Здорово, Борисович! – ответил нестройный квартет голосов.
– Курим?! – повторил свой вопрос Костя, зорко оглядывая помещение.
– Что там новенького слышно? – не отвечая на вопрос, спросил один из рабочих, – Когда там зарплата будет?
– Значится, так! – снова заговорил Костя, – Сейчас докуриваем – это раз, потом поднимаемся и делаем приборку в помещении – это два. Не далее, как сегодня, примерно через полтора часа, придёт машина с сырьём, вы её разгружаете, а вторая смена побыстрому делает дежурные партии изделия 1 и изделия 2. А вы уже завтра утром загружаете ими вышеупомянутую машину. Задача ясна?!
– Ясна, – ответил тот же рабочий.
– А когда же зарплата? – спросил другой.
– А что я разве не сказал? – искренне удивился Константин.
– Нет, конечно.
– Значит, запамятовал, экая незадача! По приходу второй смены, прибывает Василич и выдаёт аванс. Это – три. А сейчас за работу! Ясно?!
– Ясно! – весело загомонили люди и, погасив окурки, принялись за уборку цеха….
В кабинете сидели Алик и Жора. Алик довольно потирал руки. Сияющее настроение не проходило у него три недели, то есть с того дня, когда позвонил Сёма. А Жора, чертыхаясь, печатал на машинке, потому что через каждые три-четыре удара по клавишам буквы западали. Они готовили договор на поставку в Днепр «столярки».
– А ты сомневался! – самодовольно говорил Алик, – Я же говорил, что наша продукция пойдёт. Теперь скоро весна. Начнут строиться, «столярка» всегда нужна особенно у нас!
– Кто ж мог подумать, – ответил Жора.
– Через пару поставок можно будет и офис в божеский вид привести, а то, как нищие тут сидим, – продолжал рассуждать Алик, просматривая бухгалтерские документы, – И бухгалтера толкового нанять, какой прок от этой «бабушки на полставки».
– Да, правильно, то за неё в банк ходи и прочее, а она в документах ошибки делает, а ещё оргтехнику приобрести, – в тон ему добавил Жора.
– Обязательно! Всё это сделаем. Бухгалтера наймём, компьютер, факс ну и прочее купим, разумеется. Да, и в первую очередь надо с сушкой опилок решить кардинально.
– А как насчёт лишних партнёров?… Я вот тут подумал, может нам акционерное общество закрытого типа для партнёров организовать и уставной капитал увеличить. Кто сможет пусть входит. Правильно?
– Над этим надо подумать. Нельзя только сразу с плеча рубить.
Тут зазвонил телефон, судя по продолжительным сигналам, звонили по межгороду. Алик снял трубку. Это звонил Сёма. Они разговаривали минут пятнадцать. После разговора с Сёмой настроение Алика ещё больше улучшилось.
– Машина дошла нормально, – весело сказал Алик, – Продукция у их заказчиков идёт на ура(!). Надо быстрее договор пересылать. Они хотят ещё две партии у нас прикупить, а также интересовались можно ли наладить выпуск облицовочной плитки из этого же материала. Завтра надо с Боровиком переговорить, у него есть пресса́….
