Глава 6
Жажда неистовствовала. Она настойчиво требовала своё, она рвалась отовсюду. От неё пересыхало во рту, распухал язык, нестерпимо жгло гортань. Но утолить её было пока нечем….
– Я полагаю, что пора изменить нашу тактику. Хватит мелочиться! Ну, зачем нам этот нефтемаслозавод?! Этой осенью, как ты знаешь, выборы мэра и депутатов горсовета. Чем ты не кандидат в мэры?! – запальчиво говорил Пётр, – Шире и глубже смотри. Такими возможностями, как у нас, грех не воспользоваться! Команда у тебя отличная, как в Афгане! Что нам этот ваш пресловутый Геша! Кто он вообще? Сапожник недоучка, или этот хлюст Ющенко – бывший комсомольский функционер. А ведь, поди ж, ты, в кресло мэра метят – лезут, локтями толкаются, никого вокруг не замечают. Вот ведь как власть глаза застит! Вот пусть открыто подерутся, да сломаются. А ты в лидеры выйдешь! Главное программу свою правильно составить и тактику разработать!
– Ну не знаю, не знаю,… – задумчиво проговорил Палыч. – Я об этом как-то не думал….
– А вот ты возьми, да и подумай. Я тебя прямо не узнаю! Вспомни Кандагар – разве ты раздумывал, когда на караван ходили? Какие могут быть ещё сомненья? Неужели хочется в «серых кардиналах» вечно ходить. Городок-то маленький. Как не конспирируйся – со временем всё равно проколешься! А тут другой уровень! Государственный!!! – и Пётр вознёс левую руку и выразительно потряс указательным пальцем.
– Времени маловато осталось. Выборы когда?
– В ноябре.
– А сейчас?
– Апрель.
– Вот то-то и оно что апрель….
– Ну и что. Главное ни сколько времени, а главное то, как им распорядиться. У тебя два главных козыря: ты боевой офицер, награды имеешь – это раз, и уроженец этих мест, тебя многие знают – это два! Народу героический лидер нужен! А не какое-нибудь там фуфло! Ну, чем ты не лидер?! А!?
– Да, да,… – задумчиво произнёс Павел и посмотрел в окно.
В это время в форточку ворвался лёгкий ветерок, наполнив кабинет детективного агентства волнующим запахом, щекотавшим нос. Над районом, носившим в народе название матросской слободки, невесомо курился розовый с изумрудным оттенком, нежно благоухающий дымок. Листья только ещё начали раскрывать свои маленькие зелёные ладошки, и поэтому их не было видно, но ощущение неотвратимо приближающегося изумрудного взрыва уже носилось в воздухе. К запаху цветущих абрикосовых деревьев, в изобилии обступивших маленькие белёные хатки, домишки побольше и особняки, выстроенные разбогатевшими от заграничных поездок и браконьерского вылова осетра гражданами, примешивался запах молодой травки, а также терпкий аромат моря – запах водорослей. Всё это кружило голову, заставляло распахнуть куртку или плащ, расстегнуть ворот рубахи и, повернувшись к ветру лицом, вдыхать и вдыхать его, закрыв глаза от ощущения нежданного счастья. День был солнечным, небо безоблачно.
– Да, да,… – задумчиво произнёс Палыч.
Пётр достал сигарету и хотел уже закурить, но Павел остановил его.
– Петя, не надо,… Ты чувствуешь, как пахнет?! А?! Весна. Ах! как я люблю это время! Помнишь, тоже весной в 86 мы на перевале Алимхана в засаде ждали?
– Помню…. Мы тогда троих потеряли, А Алимхана всё-таки взяли!
– Да жаль ребят,… горячие были парни! Но я не об этом. Тогда из долины ветерок потянул. Я глаза закрыл и будто дома оказался…. Только морем не пахло,… – проговорил Палыч, и вдруг как бы встрепенувшись, неожиданно продолжил. – Так что, говоришь,... стоит попробовать?
– Конечно Палыч. Попытка не пытка, как говорил товарищ Сталин!
– Хорошо, ты подумай, набросай тезисно первостепенные задачи. Я со своей стороны тоже покумекаю. А теперь, что у нас на сегодня.
– Вот посмотри, – и Пётр подал несколько листков бумаги. – Кстати, по делу этого хлюста Ющенко кое-что прояснилось.
– Что же? – спросил Палыч, не отрываясь от бумаг.
– Вроде видели этого Стаса в метро в Москве.
– В Москве? А, может быть ошибка, людей там немерено!
– Трудно сказать…. Грамотно он Ющенко кинул на 35 штук баксами! Этот хлюст до сих пор проценты по его кредиту выплачивает, – с ехидцей в голосе сказал Пётр.
Как Коля не пытался скрывать цель розыска Стаса, люди Чернухи стороной вяснили его истинные мотивы.
– Вот не любишь ты Колю,… а мы можем хорошо заработать на нём.
– Да, он мне как-то сразу не приглянулся. Я тут, кстати, подобрал кое-что по Ющенко, – и Пётр выложил ещё несколько листков. – Есть интересные данные. Мы его здорово можем подцепить, чтобы не зарывался.
– Хорошо, хорошо,… а говоришь, что не приглянулся, – ответил Палыч, лукаво улыбаясь….
# # #
Ночь была тёмной. Лёгкий ветерок неторопливо гнал с юго-запада невысокую волну. Небо затянули облака, которые вслед за волнами неуклонно стремились на северо-восток. Сквозь рваные прораны в них проступали и тотчас скрывались звёзды и созвездия. Временами срывался мелкий тёплый дождик. Держась носом к волне, среди кромешной черноты моря, мелко покачиваясь на короткой волне, дрейфовал быстроходный катер. Когда волны, любовно лаская его тёмные обводы, вдруг начинали с лёгким звоном разбиваться о борт, он, повинуясь руке умелого рулевого, незаметным движением поворачивался форштевнем к очередному набегающему гребню. Огни на катере были погашены. На его корме маячила сгорбленная фигура человека, сидевшего лицом к тёплому ветерку. Человек напряжённо всматривался в невидимый горизонт, пытаясь что-то разглядеть. Временами он посматривал на фосфоресцирующую маленькими зелёными огоньками приборную доску….
Наир стоял оперевшись на леера мостика. Лишь ровный гул машины нарушал идиллию апрельской ночи. Вокруг была непроглядная тьма, в которой ходовые и вспомогательные огни судна казались какими-то нереальными, ненужными. Вчера вечером его сухогруз миновал северный створ Керченского пролива и теперь, следуя в балласте, держал курс на NNO. Ветер был два балла, волнение – ноль. Условия благоприятные. Турок посмотрел на светящийся циферблат часов. Пора! Он быстро спустился по крутому и узкому трапу на палубу и прошёл по левому борту на корму. Осторожно осмотревшись, Наир открыл крышку большого металлического ящика. Через мгновенье за борт полетел небольшой чёрный мешок. Темнота и море поглотили его, скрыв всплеск в шуме машины и шуршании воды. Через минуту турок уже стоял на своём месте, и внимательно всматривался в невидимый горизонт, никто, даже вахтенный рулевой его отсутствия не заметили….
Когда сияющее ходовыми огнями судно по левому борту поравнялось с катером, сидящий на его корме человек метнулся к пульту управления. Взревел мотор, и, не зажигая огней, катер, описав широкую дугу, пристроился в кильватер сухогрузу на расстоянии двух кабельтовых. Через десять минут рулевой катера заметил впереди в чёрных волнах ярко светящуюся оранжевую точку. Катер резко сбавил скорость, двигаясь по инерции. Человек оставил штурвал и, схватив багор, закреплённый на левом борту, опустил его в воду. Через минуту огонёк поравнялся с катером. Орудуя багром, человек умело подцепил тонкий линь и принялся тянуть его, перебирая руками. Ещё через минуту на палубе оказался черный мешок, обвязанный спасательным поясом. Смотав линь с буйком и лампочкой, человек бросил мешок в маленькую каюту на носу катера. Через секунду взревел мотор….
# # #
Евгений Иванович приехал в офис, как обычно к девяти утра, просмотрел бумаги, которые ему положила на стол Ирина, потом вызвал Калькиса.
– Ну, что хорошего скажешь, Николай Станиславович? – спросил он.
Но ответа услышать он не успел, потому что зазвонил его личный телефон, не связанный с секретарём. Геша снял трубку.
– Всё в порядке, Евгений Иванович! – из трубки донёсся бодрый голос Ладо. – Разыграли, как по нотам…
– Груз в сохранности?
– Да…
– С описью сверил,… расхождений нет?
– Нет, всё в порядке!
– Тогда действуй по плану. Всё.
Шаповалов положил трубку и вопросительно посмотрел на Калькиса. Тут вошла Ирина и принесла на подносе две чашечки кофе.
– Пора запускать предвыборную программу, – сказал Калькис, отпивая кофе из чашечки. – И в первую очередь учредить предпринимательскую ассоциацию. Помнишь, мы об этом говорили?
– Помню….
– Так будет легче к мэру войти…
– Да, чего к нему входить. Он и так ко мне по вечерам сам приходит! Отчитывается!
– Знаю. Но я не в этом смысле, а в смысле официального признания.
– Ты же знаешь, сколько я для города делаю и для народа тоже?
– Конечно, Евгений Иванович. Но тут совсем другое дело. Я тут одного человека присмотрел. Очень толковый парень – юрист по образованию и главное молодой. Витя Гуревич.
– Кто он? Я что-то о нём ничего не слышал.
– Он недавно из Новосибирска приехал. А что его не знают – это нам на руку.
– Ну, хорошо,… тогда после обеда пусть придёт. Потолкуем, что к чему.
# # #
– Вчера я встретил одного своего дружка, – произнёс Толик, затягиваясь сладковатым дымком сигареты. – Мы с ним с детского сада знакомы, и до восьмого класса вместе учились.
Стас и Сергей понимающе кивнули. Они сидели в уже знакомой обстановке кухни 28 этажа. На столе стояли банки с пивом. Валентина возилась у плиты с приготовлением ужина. Апрель растопил последний снег, и с каждым днём становилось всё теплее и теплее. Дело, которое предложил Толик ещё в январе, “не выгорело”, поэтому пришлось довольствоваться небольшой торговой палаткой непо¬далёку от дома. Доходов это приносило мало, хотя чуть больше, чем в их родном городке, но приходилось делиться с местной “братвой”. Это положение дел никого не устраивало, и они были в творческом поиске.
– Так вот, – неторопливо продолжил Толик. – Я после восьмого в техникум пошёл, а он в девятый. Тут-то наши пути и разошлись. Он всегда пронырой был. Оказывается после десятого закончил “керосинку”, а потом влез в одну контору, Угра–нефть называется. И в московском филиале чуть ли не главный менеджер, – Толик выдержал многозначительную паузу. – В общем, их компания открывает сеть заправок на Кольцевой. Нужны толковые ребята. Я ему кое-что рассказал….
Стас молча нахмурил брови.
– Да не волнуйся, не волнуйся, ничего лишнего я не сказал…. Он предлагает взять в аренду одну из заправок. Там, кстати, мойка, кафе и магазинчик – целый комплекс – евростандарт!
– Надо подумать, – задумчиво произнёс Сергей, отпивая пиво из банки. Его подбородок и щёки поросли густой растительностью, это придавало ему мужест¬венно-загадочный вид и делало значительно старше на вид. Стас промолчал.
– Ну, что мальчики, – неожиданно вмешалась Валентина, поставив на стол кастрюлю с картошкой и сковороду с жареным мясом. – Будем ужинать!? Только хозяйкой в магазине буду я!
– Правильно, Валентина, правильно! – продолжил Толик, орудуя вилкой. – Что тут думать!... Как вкусно, Валюша!... Место предлагает хорошее, на северном участке, полностью их поставка, но можно и от себя тоже что-то продавать. Главное чтобы прибыль шла! А бензин сами понимаете! Объяснять не буду!
– Конечно, – наконец высказался Стас.
– Давайте завтра с ним встретимся и серьёзно поговорим.
Все дружно согласились….
# # #
Ющенко сидел спиной к окну в шикарном кожаном кресле в новом кабинете своего нового офиса. Помещение было просторным и светлым с высокими потолками. На широком столе слева от него стоял телефакс, а справа – компьютер. По правую руку у стены на тумбе – сейф с электрическим кодовым замком. Вдоль стены напротив окна помещались шкафы с папками, красочными рекламными журналами и проспектами на полках. Кроме того, интерьер дополняли несколько кожаных полукресел. Всё это было частью мебели изъятой у Карабаша. Другая её часть разместилась в помещениях, где в поте лица трудились его ближайшие помощники, Белкин и Музы́ка, и другие второстепенные сотрудники. Перед Колей через стол сидел седой, довольно полный человек в годах. Это бывший когда-то начальником горотдела милиции Александр Семёнович Камаев. Коля взял его в свою фирму как юрисконсульта и для некого авторитета. Лет, этак, восемь-десять назад Александр Семёнович имел в городке почти безраздельную власть, если конечно не считать первого секретаря горкома компартии и председателя горисполкома. Потом, после выхода на пенсию бывший полковник милиции Камаев занял не менее престижную в городе должность начальника охраны торгового морского порта. Он бы и продолжал плодотворно трудиться на ниве защиты социалистической, а потом и просто национальной государственной собственности от расхитителей, если бы не досадный случай с попыткой незаконного вывоза с территории порта чего-то там, кажется, чуть ли не центнера апельсинов, в багажнике личного ГАЗ-24. За что был благополучно уволен, хотя в те времена по указу генсека Андропова простых грузчиков, а точнее докеров, за пару цитрусовых беспощадно отвозили в места не столь отдалённые…. Случай с апельсинами скоро забыли, но работы в госучреждениях не предлагали – репутация оказалась несколько подмоченной. И теперь Александр Семёнович, сидя в кабинете Николая Дмитриевича, сквозь очки в золотой оправе изучал бумагу с напечатанным на машинке текстом. Прочитав его несколько раз, он передал её Ющенко.
– Ну, что я могу сказать, Николай, – начал Камаев, снимая с носа очки. – В целом хорошо. Вот в этом месте, где о безграмотных, зарвавшихся предпринимателях с полукриминальным прошлым. Это хорошо отрезвит людей, а там, где я пометил, надо поаккуратней. Так нельзя! Виктор Иванович будет недоволен.
– Ну, и что?! Сейчас демократия! Всё можно!
– Можно, можно,… да нельзя! Виктор Иванович Мамай – мэр! У него говорят довольно прочные связи в Киеве. Вот ведь, как он сокрушил на прошлых выборах, казалось бы, незыблемого Дубинку. А до выборов ещё почти полгода! И так писать в газете серьёзному претенденту на кресло мэра о том, что действующий мэр ходит на отчёт к какому-то сапожнику-недоучке, опрометчиво. Могут смять. Да и Шаповалов тоже тёртый калач. С ним надо ухо востро держать.
Коля взял ручку и, немного подумав, что-то вычеркнул, что-то написал, а затем снова протянул лист Камаеву. Тот, водрузив очки на нос, посмотрел и удовлетворённо кивнул.
– Вот так лучше! Вечно вы, молодые, лезете в пекло, не раздумывая, и шеи ломаете, нет, чтобы с нами, стариками, посоветоваться!
– Спасибо, Александр Семёнович, за совет. Вот поэтому и работаем вместе! – ответил Коля, а потом вызвал по селектору секретаршу.
– Вот, Нина, отпечатай в двух,… нет лучше в трёх экземплярах, да смотри со всеми пометками и без ошибок, – сказал он, когда секретарша вошла в кабинет. – И ещё вот что,… сделай кофе с сахаром и покрепче. Вам как Александр Семёнович?
– Мне тоже.
– Поняла?
– Хорошо, Николай Дмитриевич, – ответила Нинка и вышла.
– После обеда в газету отвезу, – сказал Коля, самодовольно улыбаясь. – Начнём действовать!
– Только поаккуратней, Николай, поаккуратней, настоятельно советую.
– Ничего, мы тоже не слепые котята и драться тоже можем!
# # #
Главный редактор газеты «Курсив» господин Лазняк, сорокалетний темноволосый мужчина с приятно-приторным лицом и с западно-украинским акцентом в речи, сидел и просматривал содержимое пакета, привезённого Ющенко в редакцию в его отсутствие. Региональная газета «Курсив» выходила дважды в неделю и, пользуясь скандальной славой, выступала альтернативой официаль¬ной городской прессе. На её страницах можно было найти сообщения и материалы на любой вкус от голой правды до красиво разодетого вымысла. Если горячие материалы касались деятельности властей, то газету наказывали. Наказывали по-разному: то лишали права на официальную информацию, вопреки Закону о печати, то подавали на неё в суд, то срывали подписную кампанию. Но газета стараниями Тараса Григорьевича как-то держалась на плаву за счёт розничной продажи и предоставления печатной площади под рекламу, а также участия во всякого рода предвыборных кампаниях, референдумах и опросах, предоставляя за определён¬ную плату место на своих страницах разным депутатам, кандидатам и партийным объединениям. Но печатать всё без разбора было опасно; невзирая на сентенцию, что газета не всегда разделяет мнение авторов опубликованных материалов, можно стать козлом отпущения и хорошенько схлопотать. Лазняк поёжился, вспомнив прошлогодний инцидент, когда он без раздумий напечатал материал, принесённый в редакцию читателем-правдолюбцем, под рубрикой «Журналистское расследование» о махинациях с приватизацией самой комфортабельной гостиницы города. После лаконичного предупреждения Тарас Григорьевич пролежал две недели в больнице. Вот об этом-то он и раздумывал, просматривая материал Николая Дмитриевича. Ссориться с Шаповаловым не имело смысла, и поэтому просмотрев бумаги до последней точки, он снял трубку телефона и набрал номер.
– Алло! Николай Дмитриевич? Здравствуйте. Это Лазняк вас беспокоит.
– Здравствуйте, Тарас Григорьевич! Вам передали пакет? Вы всё поняли или есть вопросы?
– Нет, нет, Николай Дмитриевич, всё ясно, только мы не можем напечатать этого, – извиняющимся тоном ответил Лазняк.
– Почему? – удивился Коля.
– Понимаете,.. щекотливый вопрос затрагивается, Николай Дмитриевич.
– Но у вас же независимая газета! Вам и карты в руки! Ведь какие факты!
– Вот именно, что независимая. И такие факты….
– Давайте я удвою плату.
– Нет, я не об этом…
– Утрою!
– Вы меня не поняли. Мы не можем. Вы меня просто без ножа режете, Николай Дмитриевич! Обратитесь к Полищуку. У них и тираж больше, и авторитет сами понимаете.
– Вы меня разочаровали, Тарас Григорьевич, очень разочаровали…
# # #
У крыльца фирмы «Аспект» стоял крытый грузовичок марки «УАЗ». Несколько человек поочерёдно выносили из здания большие картонные коробки и складывали их в кузов. Руководил людьми Жора, показывая, куда какую коробку ставить. Потом вынесли бедную мебель и сейф, точнее железный ящик.
После этого Жора заключил: «Всё, мужики, перекур!» Все с облегчением достали сигареты и, отряхивая одежду, закурили. Посыпались анекдоты, шутки. А радоваться было чему; при почти полной безработице в городе их фирма работала, и мало того, два месяца кряду всем платили уже зарплату. Дела «Аспекта» после заключения договора с днепропетровцами пошли, что называется, в гору. Уже приобретён этот пусть подержанный, но всё-таки грузовичок, куплен и отремонтирован домик под офис рядом с заводом «Разнобытпром», на территории которого согласно договору с Боровиком был теперь их цех. Пока рабочие, а было их пятеро, включая водителя УАЗа, под руководством Жоры покуривали, подкатила голубая с красными полосками по бортам «Таврия» – тоже приобретение фирмы. Из неё горбатясь выбрался Алик (малолитражка никак не подходила к его росту). Все дружно поздоровались с шефом. На что он несколько небрежно ответил общим «Здрасьте» и отозвал в сторону Жору.
– Ну что, закончили?
– Да, – ответил тот, отбросив щелчком окурок.
– Давай отправляй их.
– Поезжайте, мужики! – Жора обратился к рабочим. – Вас уже Борисыч дожидается! Разгрузитесь и по домам, а вечером на смену! Не забыли?
Рабочие забрались в кузов и задёрнули полог. «УАЗ», чихнув выхлопной трубой, тронулся с места. А Жора и Алик поднялись на второй этаж, где ещё недавно был их офис. Теперь большая комната была пуста.
– Ты подготовил письма партнёрам? – спросил Алик.
– Да, Петрович. Представляю как они удивятся!
– А что они хотели? Когда была нужна их действенная помощь, только отговорками кормили, а сейчас звонят, интересуются как дела, когда прибыль делить будем. Ишь ты какие шустрые!
– Да, хоть бы пальцем пошевелили, а теперь хотят получать дивиденды! Вот им! – и Жора скрутил из пальцев кукиш.
Пока они беседовали, за спиной раздалось шарканье подошв о пол – это появился бывший их арендодатель. Они поздоровались.
– Покидаете нас? – спросил Сан Саныч после рукопожатия. – А то бы оставались ещё!
– Спасибо, спасибо, – ответил Алик. – Мы теперь ближе к цеху будем. Ну что, всё в порядке?
– Да, приятно было с вами иметь дело! Если что будет нужно, милости просим!
– Хорошо, спасибо, – и Алик отдал ему связку ключей.
Они снова пожали друг другу руки, и вышли на улицу. Уже в машине, уступив место за рулём Жоре, Алик сказал:
– Конечно, приятно иметь дело, особенно когда арендную плату повышаешь, а ему плати без разговора…
– Петрович, – перебил его Жора. – Я вспомнил, что сегодня в газете читал: Геша опять про ассоциацию пишет, агитирует. Как думаешь, стоит обратить на это внимание или нет?
Машина скользила по улице. Лето уже началось. Черешни на обочине запестрели крупными спелыми ягодами, поспевали вишни. День был солнечным, с юго-запада лёгкий ветерок нёс редкие кучевые облака. «Таврия» миновала пляж, на котором также редко темнели на белом песке тела загорающих. Кризис давал о себе знать – раньше в это время здесь яблоку негде было упасть, а теперь…
– А что ассоциация? В идеале вещь хорошая, а на деле… Ты же сам знаешь, кто этот Геша.
– Конечно, знаю… Сапожник…
– Вот именно.
– Но с другой стороны, – продолжил Жора. – Пока мы с кредита на кредит перебивались на нас внимания, никто не обращал, а теперь, когда прибыль пошла, могут запросто наехать!
– Да, могут наехать,.. – задумчиво повторил Алик, глядя вперёд на дорогу.
– Так вот, – продолжил Жора, – Лучше уж Геше взносы платить… В общем крыша нужна!
– Крыша нужна… – снова тем же тоном произнёс Алик.
– Вот и я говорю. А чем ассоциация не крыша? Может попозже надумаем мелкооптовый склад и розничную торговлю организовать!
– Да, Васильич, идеи хорошие. Надо обдумать… Да, сегодня обустроимся, а завтра утром покажешь письма партнёрам. Может, надо будет кое-что доработать.
– Хорошо, шеф…
# # #
– Ваше дело, Николай Станиславович, как говорят в «ментовке» безнадёга, то есть ничего определённого, по крайней мере в нашем городе, установить не удалось. Единственно, что удалось выяснить точно, так те двое, которых в киевском поезде грохнули… ну, помнишь в декабре... связаны непосредственно с происшествием. И убрали их, похоже, как заваливших задание и чтобы не сболтнули лишнего. При них крупную сумму обнаружили.
Калькис понимающе кивал. Они сидели в офисе Чернухи. Палыч прервался и, прежде чем налить себе в стакан минералки, кивком предложил налить Калькису. Было жарко, и тот согласился. Прохладная газированная влага приятно щекотала язык и гортань и немного освежала. Палыч продолжил.
– Неявно прослеживается след киевлян и ещё кого-то, но уж больно засекреченного. Моя сеть выйти на него не смогла – обрубают концы чуть ли не с руками. Вот так получается! В целом, в отчёте я всё отразил,… кстати и счёт приложил тоже, – и Пал Палыч протянул Калькису объёмистую папку, – Расходы, сам понимаешь, при такой работе нешуточные! Врать не буду, ты же меня знаешь!
– Да, да, конечно, Пал Палыч, – согласился Николай Станиславович. – Несомненно, ты сделал всё что смог. «Менты» вообще закрыли дело через месяц – замыкание в электропроводке, и всё!
– Да, они не любят себе отчёты по раскрываемости портить. Там ещё посмотришь, в отчёте я указал варианты цепочек. Кое-кого и у себя проверьте.
– Ну что же, Пал Палыч, спасибо! – сказал Калькис, вставая и протягивая руку на прощание. – Будем внимательнее с подбором персонала и партнёров!
Лишь только за ним закрылась дверь, как из потайной дверцы, замаскированной под стенной шкаф в кабинет вошёл Пётр и сел за стол напротив Палыча. Палыч с удовольствием курил – он здорово провёл Калькиса, отведя подозрения от себя.
– Ну вот, Васильич, решительный шаг сделан, – самодовольно сказал он, – Ну как там с материалами?
– Готовлю ряд статей для печати от лица местных жителей, бывших соседей, друзей детства, твоих учителей, ну и прочее. Начали работать с агентурой, – и он показал ряд исписанных листов.
– Хорошо! А я тут по своим каналам из столицы кое-что на Мамая получил, вот посмотри, – и он придвинул Петру бумаги. – Интересные факты! Может быть удастся куда-нибудь пристроить.
– Да, это же бомба, ядреная бомба! – воскликнул он, лишь перелистав их. – Как тебе удалось?! Ну, ты молодчина!!!
– Места грибные надо знать, – Палыч расплылся в улыбке.
Тем временем позвонила секретарь и сообщила о новом визитёре.
– Ладно, – сказал Пётр. – Пойду ещё поработаю, собирая свои документы.
– Эти тоже возьми, – и Палыч протянул ему киевские бумаги.
# # #
Геша сидел в своём кабинете и внимательно читал отчёт Чернухи. Калькис сидел напротив и непринуждённо покуривал, стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу. По мере его прочтения, на лице Шаповалова собиралась буря, настоящий тайфун, готовый сорваться, сметая всё на своём пути, но он сдержался. Отложив папку, спросил:
– Насколько это реально? Ты проверял?!
– Да, кое-что начал.
– Неужели у нас завелись крысы?!
– Прямых доказательств нет, но косвенные очень веские…
– И Ющенко тоже фигурирует, – вены на Гешиной шее вздулись, наливаясь кровью.
Палыч умышленно подтасовал некоторые подходящие факты так, чтобы вывести этих двух волков на одну охотничью тропу. Особого труда это не составляло, особенно после Колиной статьи в главной городской газете. Четыре дня назад она взбесила Гешу и вывела из равновесия.
– Давай для начала всех наших пошерсти, только чтобы никто ничего не заподозрил! И побыстей!
– Я уже начал…
– Молодец… и скажи главбуху, чтобы Чернухе заплатили за работу. Толковый парень! Надо бы его к нам приобщить…
– Не пойдёт! Он одинокий волк! Афганец!
– А жаль….
# # #
Красная «вольво» плавно плыла по пригородной дороге редко обсаженной деревьями. Был полдень. Ющенко ехал в село, раскинувшееся на берегу моря. Там строился его загородный дом, рабочие только что заложили фундамент, а в городе на самом возвышенном месте уже высился Колин скромный особнячок, где проводились отделочные работы. Настроение у него было хорошим – на днях напечатали его первую статью в газете. Предвыборная гонка началась! Скоро, скоро осень придёт и тогда…. Он расслабленно сидел за рулём и в полглаза смотрел на набегающую пустынную дорогу, обдумывая свои дальнейшие шаги. Поэтому Коля не сразу обратил внимание, что в низине между холмиков, по которым пролегало шоссе, с поля на дорогу выбирается большой колёсный трактор с длинным прицепом. А когда он хотел обогнать его, то обнаружил, что путь перекрыт, и трактор стоит. Коля резко затормозил, хорошо, что скорость была небольшой! Он посигналил. Трактор не сдвинулся с места. Тогда Коля выбрался из машины и пошёл посмотреть, что могло случиться. В кабине громко тарахтящего трактора никого не оказалось. Коля в сердцах выругался и недоуменно обернулся. То что он увидел заставило его несколько испугаться – позади его автомобиля стояла потрёпанная «копейка» без номеров, а к нему направлялись три здоровенных мордоворота с бритыми наголо макушками в спортивных костюмах, кроссовках и тёмных очках.
– Слушай, ты, урод! – сказал один из них, не доходя до Коли десяти шагов. – Говорят писакой заделался!?
– Мужики! Да вы чего?! – растерянно пробормотал Ющенко. Волосы на макушке головы зашевелились.
– Запомни, гнида! Что б это было в последний раз, иначе пеняй на себя! Больше предупреждать не будем! И вообще не лезь в это дело! Понял!!!
– Но…
– Понял, говорю или нет… Не слышу!!! – и он грязно и длинно выругался.
– Понял, конечно, понял….
– Тогда живи пока, – и они невозмутимо повернули обратно.
Через минуту «копейка», развернувшись, рванулась с места. Коля проводил её взглядом, пока она не скрылась из виду за холмом в направлении города. Только после этого он вернулся в машину и сел за руль. Трактора на дороге не было – он пылил уже далеко в поле слева от дороги…
